class="p1">– Ты из свиты леди Ивонны?
Теперь принцессе казалось странным, что она до побега не обращала внимания на лица людей вокруг – возможно, потому что без устали скрывала свое. В ответ девушка присела в поклоне и приложила палец к губам.
– Как она? – шепотом спросила Ода.
– Молится о вас каждый день…
Снаружи послышались какие‑то крики. Женский, но довольно странный голос звучал истерично, а его обладательница требовала у стражи пустить ее в уборные немедля. Она все никак не унималась, а нервы Оды за последние дни изрядно сдали. Принцесса натянула на мокрые плечи платье и подошла к выходу. Когда она откинула штору, приготовившись призвать скандальную даму к порядку, то даже опешила, не найдя ее взглядом.
– Я герцогиня! Фаворитка короля! А меня не пускают справить нужду из-за какой‑то замухрышки…
Растерянная Ода опустила глаза, чтобы увидеть, откуда доносился гнусавый голосок. Перед ней стояла карлица в придворном платье из красных и розовых парчовых тканей. Манжеты и ворот, которые принято в холодный сезон оторачивать мехом, пестрили перьями всех мастей. У Оды даже зарябило в глазах.
– Попридержите язык, герцогиня, – одернул ее командир конвоиров. – Перед вами принцесса.
Лицо карлицы вытянулось, а рот широко раскрылся в деланом изумлении. Она захлопала в ладоши, подпрыгнула в повороте и убежала прочь. Ода же моргнула несколько раз, решив, что ей карлица привиделась.
– Моя дама, больше времени нет, – извиняющимся тоном обратился к Оде командир. – Она понеслась докладывать королю. Вам нужно одеться.
Ода понимающе кивнула и поправила незашнурованное платье на плечах.
– Как вас зовут? – напоследок спросила принцесса, зная, что шанса узнать имя спасителя может не представиться.
– Паветт, моя дама, – неловко поклонился он.
– Благодарю вас, Паветт. За все и от всего сердца, – сказала Ода.
Когда они шли к тронному залу, сердце Оды стучало так, что она и не слышала переговоров вокруг, ничего и никого не замечала. И только у трона ее помутнение отступило. Дворец походил на площадную ярмарку, принцесса находила так мало знакомых лиц, но одно родное она нашла тотчас. Леди Ивонна стояла, сторонясь всех балаганщиков. ГиЙомма сидели на троне, а к плечу Ги ластилась та самая карлица. Завидев принцессу, король бросился навстречу, сбив с ног фаворитку, отчего та, ухнув, шлепнулась на пол, но тут же вскочила.
– Моя любимая сестра! – Он подлетел к Оде с распахнутыми объятьями, чуть не повалив и ее. – Я так скучал! Будь проклят презренный Ужасный Озанна, который посмел похитить тебя.
Пока губы Ги целовали щеки и лоб Оды, она осторожно выворачивалась и не сводила взора с матери. Та качала головой, так повелевая молчать и со всем соглашаться.
– Поздоровайся с сестрой, ты, невежа! – Ги шлепнул Йомму по лбу, отчего бубенцы на его колпаке печально звякнули.
– Здравствуй, Ода!
– Здравствуй, Йомма. Ваше Величество. – Она чинно присела в реверансе перед Ги, чтобы хоть этикет отстранил его руки и губы от ее тела.
– Как всегда, прелестна, как всегда, чутка. Милая Ода, милая, как тебя не хватало! Едва этот подлец взбунтовался, как все наши стервятники разлетелись по своим землям – клевать крестьянские печенки. Но я нашел новых друзей. – Ги обвел рукой двор, а потом бросился снова лобызать сестру, отчего Ода уже с напором оттолкнула брата. – Ты разве мне не рада? Не рада вернуться домой?
– Я после дороги, сир, прошу прощения. – Ода демонстративно отряхнула подол.
– Помилуй Дама! – воскликнул Ги. – Отчего на тебе платье послушницы? Неужто Ужасный попытался тебя упечь в монастырь?
– Нет, я сама, – отвечала Ода.
– Все беды позади, – заверил Ги и еще раз припал губами к ее щеке. – Проклятый изменник больше нам не помеха!
У Оды сперло дыхание, а ноги подкосились, она едва не упала, но Ги подхватил ее под локоть и повел к трону.
– О, милая, ты, видно, оголодала! Эй, ты, вина принцессе!
– Я не хочу…
Ги усадил ее на трон, и, только опустившись на подушку, Ода поняла, куда присела, и тут же подскочила, будто сиденье ошпарило ее.
– Что вы, сир? Мне не положено!
– Королеве можно, – усаживал ее обратно Ги.
– Как «королеве»? – Ода взглянула на мать.
Та беззвучно шептала извинения. Карлица гневно топнула ногой и размашистым, насколько возможно, шагом поспешила на выход. Балаганщики заулюлюкали ей вслед. Кто‑то даже запустил в фаворитку обувью. Не обращая внимания на бардак, Ги привалился бедром к подлокотнику трона и заговорщицки принялся объяснять.
– Мне, значится, припомнилось тут, как ты, моя милая, появилась на свет. Я лично был тому свидетелем. – Он приложил руку к груди. – Вот моя прекрасная мачеха не даст соврать! Вдовствующая королева, идите к нам! Вы подтвердите мои слова.
Ивонна приблизилась, как повелел король, и встала за Йоммой. Младший брат печально смотрел на всех окружающих, а когда Ивонна подошла к ступеням, протянул ей руку. Но Ги никого, кроме Оды, не замечал.
– Ты так тихонько вышла, что мы грешным делом решили, что уж мертва. А потом так робко заплакала. Я не мог оторвать от тебя глаз, так мне было интересно! А уж после, когда появился Озанна…
Он намеренно прервался, дожидаясь от Оды вопроса. Она послушно отдала желаемое:
– Простите, сир, но мне известно, что Озанна родился первым…
– Ха-ха, вот! – Он погрозил пальцем сначала принцессе, а потом ее матери. – Вот здесь и загвоздка. Отчего‑то ваша матушка не решилась признать ваше первенство. Таков был ваш подлог, моя дама? – Он, скалясь, обернулся к мачехе.
– Верно, сир. Я вновь прошу прощения.
– Врать королю – грешно, моя дама, – оценивающе протянул Ги. – Потянет на смертную казнь, но я милостив. Вот все здесь скажут, что я – великодушен! – В ответ пробежался одобрительный шум. – А потому мы никого не накажем: повитуха уж в земле, я узнавал, а казнить почтенную мачеху… Как бы я посмел тебя расстроить, милая сестра? – Он подхватил ее руку и поцеловал ладонь. – Но я к чему все это? Мы с тобою, Одушка, первенцы у наших матерей, а я еще и у отца. Нам на роду написано вместе править.
Ода хлопала глазами и опиралась о свободный подлокотник, потому что чувствовала неимоверную слабость.
– Но так не положено.
– Так я уже запросил разрешения. – Ги ткнул указательным пальцем вверх.
– Я не могу стать королевой Эскалота. Я обручена с Годелевом.
– Ох, эта провинция не много ли на себя берет? – Ги скривился. – Придаток за лесом, а гонору! А гонору‑то! Нет, никуда я тебя не отдам – ты здесь мне нужна. Мы получим разрешение на брак, и я…
– Как на брак? – переспросила Ода и, сама того не ожидая,
