закатила глаза.
— Расскажи про детство, про свои увлечения, чем ты занимаешься тут, когда есть время? Все, что посчитаешь нужным.
— Хмм. Ну первый факт: я никогда не ломал кости, хотя поводов к этому я создавал достаточно. Как-то я упал с крыши этого дома вниз головой. Родители тогда чуть с ума не сошли. Хорошо, что природой было задумано сделать хранителей устойчивыми к травмам. Поэтому, по нам сразу понятно, когда произошло что-то серьезное.
— Я хотела спросить у тебя по поводу эликсира, которым ты меня поил после удара током. Что это было?
— Это экстракт из слизи тех гусениц из светящейся пещеры. Его нужно настоять на солнце и в горячей воде сутки чтобы был эффект.
— Но как ты знал, что он будет нужен?
— Ты оказалась предсказуемой в своем желании сбежать первым делом — сказал он и хитро прищурился. — И на удивление послушной потом.
— Ладно, давай следующий факт. — перебила его Алина, стремясь как можно скорее сменить тему.
— Дай-ка подумать… До девяти лет я не умел завязывать шнурки. Ну не смейся, это было большой проблемой. Я правда учился, но каждый раз как пытался у меня выходили две огромные петли, в которых моей детской головке можно было и повеситься. А, знаешь ли, найти мужскую обувь тридцать четвертого размера без шнурков проблематично.
У Алины вызвала смех эта история. Она живо представила себе маленького Эрика, который часами пытался завязать шнурки, бормоча про себя проклятия и сдвинув брови к переносице как он любил делать сейчас.
— Ладно, бедолага, главное, что ты преодолел себя и в итоге научился.
Кстати, нам не пора ли выдвигаться?
— На сегодня у нас выходной. Ты и так беспрерывно учишься уже месяц.
— Хорошо, тогда расскажи, чем ты занимаешься в такие дни? Ответ могу засчитать в качестве третьего факта.
— Тогда нам стоит немного пройтись, покажу тебе одно из моих увлечений.
Он поднялся на ноги и протянул руку девушке. Она ее приняла, и они направились… к дому? Позади Алина услышала треск и когда обернулась, увидела, что следы их пикника исчезли. “Надо будет научиться этому трюку” — отметила она про себя пока они поднимались на второй этаж. Они остановились у двери его комнаты.
Он распахнул дверь перед ней в приглашающем жесте. Она вопросительно подняла бровь, памятуя о его предупреждении не входить в его комнату.
— Не волнуйся, на сегодня я ставлю мораторий на правило относительно моей комнаты. Не трусь, тебе должно понравиться.
Алина с сомнением переступила порог и прошла внутрь. Она подошла к окну и была немало удивлена, что вид из него открывается на ее любимую лужайку с озером. В этот момент Эрик закрыв дверь направился к одной из стен и коснулся рукой какой-то панели, которую Алина не заметила при прошлом осмотре комнаты. Неожиданно стена стала отъезжать, открыв вход в небольшую комнату. Он прошел внутрь и махнул Алине рукой чтобы она прошла за ним.
Войдя туда она заметила несколько стеллажей, которые были заставлены книгами. На них величественно расположились несколько сотен разных изданий: как современная литература со свежими обложками, так и старые книги, с потертыми корешками и полустертыми названиями.
Это был настоящий рай книголюба. Рай Алины. Она проходила между стеллажами, проводя рукой по обложкам, вдыхая запахи новой бумаги и типографской краски. Эрик все это время стоял в проходе наблюдая за ее реакцией.
Девушка стала рассматривать названия книг на ближайшей полке и на ее удивление тут оказались и учебники по анатомии, общей биологии, химии, ветеринарии.
Она перевела свой взгляд на Эрика после разглядываниями томика по основам оперативной хирургии.
— Я знал, кого я жду. — пояснил он
— Здесь книги только для меня?
— Это наша семейная библиотека — сказал он и тут же поправился. — В смысле моя и семьи моих родителей.
Алина кивнула и продолжила осмотр полок.
— Не могу поверить. У тебя есть “Жизнь взаймы”?!
Он подошел к ней ближе.
— Любишь Ремарка?
— Обожаю. Особенно эту книгу.
— “Кто хочет удержать — тот теряет. — медленно произнес он глядя ей в глаза.
— Кто готов с улыбкой отпустить — того стараются удержать.” — вернула она ему продолжение цитаты.
— Сильное произведение, правда? — спросила она.
— Да, у Ремарка вообще много историй о высоких моральных качествах: преданности, самоотверженности, честности, которые усиливаются в окружении цинизма и зверства. — Меня они заставляют задуматься о смысле жизни, в этом их особая ценность.
Он кивнув и наступила тишина. Каждый в этот момент думал о своем. Наконец, Алина очнулась и продолжила осмотр.
— Каких ты авторов еще любишь? — заинтересованно спросила она.
— Хемингуэй. У него много о любви к жизни и страсти к приключениям: море и африканская саванна, пулеметная стрельба на поле боя и замороженный дайкири на Багамах.
— Да! При этом него легкий слог. Такой естественный, как разговорная речь, хотя в жизни, конечно, так не выражаются.
— Точно сказано.
— Я могу взять несколько книг себе в комнату?
— Конечно, Алина, они все в твоем распоряжении.
Для нее это было уже слишком, но вслух она решила это никак не комментировать. Вместо этого она стала набирать полные руки разными изданиями понимая, что теперь времени на сон будет еще меньше. Эрик же в этот момент устроился на диване, стоящем неподалеку и комментировал некоторые произведения с которыми девушка раньше не была знакома. Они обсуждали сюжеты, спорили о значимости творчества тех или иных авторов, дискутировали о сложной судьбе женщин-писательниц. Вскоре Алина примостилась к нему на диван чтобы было удобнее доносить свою мысль о том, что сестры Остин это лучшее в литературе девятнадцатого века. Эрик, конечно, не был с ней согласен и пытался расписать прелести произведений Лондона и Уайльда.
Время пролетело незаметно. О том, что наступил вечер, Алина поняла по тому, каким тусклым свет стал в библиотеке. Эрик тоже это понял.
— Идем ужинать? — протянул он ей руку, и девушка почувствовала, как желудок сделал кульбит поминая утренние круассаны.
Они пришли в столовую и Эрик позволил себе самому выбрать меню на ужин. Это была потрясающая паста с моцареллой и вялеными томатами.
— Итак, четвертый факт. — напомнила она ему об игре, которую они начали утром.
— Я очень люблю острую еду. Чесночный соус, соус чили, карри, горчица или перечный — не важно. Могу есть все это в больших количествах без ущерба для здоровья и психики — смеясь сказал он.
Алина слушала его и удивлялась, насколько это было синхронно с ее предпочтениями. Острый фалафель из кафе с фастфудом был ее любовью.
— А откуда у тебя появились
