кухни, Лонго сидел в кресле и задумчиво разглядывал что-то за окном, хотя там ничего не было видно. Уже совсем стемнело.
— Ну как? — поинтересовался он.
— Великолепно! Есть всё, что мне может понадобиться.
Он встал.
— Если всё-таки чего-нибудь не найдёшь, то поищи в шкафах. Наверняка есть. Дочь управляющего постоянно проявляет заботу и следит, чтоб полки в этом доме не пустовали.
— Хорошо быть красивым мужчиной, а, Лонго? — усмехнулась я.
— Плохо, — возразил он. — Постоянно приходится делать вид, что чувство благодарности мне абсолютно чуждо. Ну, ладно. Сейчас немного передохну и поеду. Вернусь через час-полтора. Надеюсь, мне не придётся ложиться спать голодным.
— Я скорее сама залезу в духовку, чем допущу это! — с жаром воскликнула я.
— Нет, лучше я умру с голоду, — рассмеялся он.
— Где здесь ванна? — тут же осведомилась я, подхватывая свою сумку.
Лонго молча нажал на одну из плиток возле помоста-кровати и рядом образовалась дверь, которая беззвучно отъехала в сторону. Я на ходу поцеловала его и вошла в небольшую аккуратную душевую. Уже закрывая дверь, я увидела, что он пошёл на кухню, и сразу же вспомнила о десятке банок с пивом, стоявших в почти пустом холодильнике.
Приняв душ, я пожалела, что здесь нет массажёра, но делать было нечего. На полке в нише лежало белоснежное мягкое полотенце, в котором явно ощущалась нежная душа дочери управляющего. Я растёрлась им, подсушила волосы, потом накинула халат и вышла из душевой.
Лонго стоял у окна с банкой в руках. Услышав мои шаги, он швырнул пустую жестянку в угол, откуда тут же послышалось удовлетворенное чавканье утилизатора, и начал расстёгивать рубашку. Обернувшись, он на мгновение замер.
— Нужно было показать тебе душевую перед уходом, — проворчал он и с сумрачным видом прошёл мимо меня. Дверь за ним закрылась, и через несколько секунд я услышала, как зашумела за ней вода. Я рассмеялась.
От нечего делать я начала нажимать на все плитки подряд и обнаружила, что стенные шкафы занимают почти весь периметр комнаты. Чего в них только не было, начиная с постельного белья и кончая душеспасительной литературой на тиртанском языке. Я читала какие-то приторно-сладкие напутствия для покорителей космического пространства, когда шум воды, наконец, смолк. Лонго появился на пороге со страшно недовольным лицом. Он был в форменных брюках со стрелкой, но выше пояса совершенно мокрый. Вода стекала с волос на плечи.
— Куда делось полотенце? — осведомился он.
— Ты не заметил, что оно у меня на плечах? Я же не могу ходить без полотенца, если моя грива ещё недостаточно просохла.
— А я не могу идти в участок в таком виде, словно зубами ловил форель.
— Брюки ты всё-таки натянул, — заметила я. — Опасаешься за мою добродетель?
— За свой профессиональный долг, — огрызнулся он и повернулся ко мне спиной.
Я пожала плечами и достала из шкафа ещё одно полотенце. Я прекрасно знала, почему он злится, так как на дверце висело большое зеркало, и я видела своё отражение. Ему нужно было ехать в участок, но он этого не хотел. Я тоже. Я смотрела на его широкую спину, от плеча до плеча перечёркнутую глубоким шрамом, ниже которого кожа была неровной. Я уже знала, что когда-то в юности он угодил лапы императорской контрразведки и с него сдирали кожу. Мне жутко было подумать об этом, но сейчас при виде этой огромной отметины я почувствовала, как моё сердце сжимается от нежности и невыразимой тоски. «Никуда ты не поедешь», — решила я, подходя к нему.
Я накинула полотенце на его плечи, а потом обняла его за талию и губами прижалась к спине между лопаток. Моё лицо сразу стало мокрым от воды и горячим. Он вздрогнул, тело его напряглось и тут же расслабилось. Его ладони легли на мои запястья.
— В конце концов, я мог задержаться в Нью-Сьерра-Мадре до утра, — вслух подумал он.
— Ну, конечно, — прошептала я. — Мало ли что могло тебя задержать. Там теперь из-за этой перестрелки чёрт ногу сломит.
Он быстро обернулся и подхватил меня на руки.
— Так и будем считать.
— Пусть так считают в участке, — мягко поправила я.
Он сделал несколько шагов и осторожно опустил меня на помост.
— Не жёстко?
— В самый раз…
Я не заметила, где и что он нажал, но свет в комнате начал постепенно меркнуть. Да мне уже и не было до этого никакого дела. Погружаясь в сладкую истому, я подумала, что правильно сделала, когда решила поехать на эту чудесную планету.
И тут взвыл зуммер. Лонго издал звериное рычание, и свет снова вспыхнул. Он сидел рядом со мной и с ненавистью смотрел на зависший между полом и потолком, неизвестно откуда появившийся прозрачный шар видеотектора.
— Либо ты его отключишь, либо будешь говорить, — томно мурлыкнула я. На сей раз Лонго не поддался. Он только щелкнул тумблером, выключая изображение.
— Лейтенант Руфах, — как можно спокойнее произнёс он.
— Привет, Лонго! — раздался в комнате молодой весёлый голос. — Это Клайд.
— Я сразу так подумал, — кивнул Торнадо.
— Ты себе представить не можешь, как я рад, что ты вернулся. Как здоровье?
— А что?
— Ничего. Просто мы ждали тебя ещё три дня назад. Что-нибудь случилось?
— Решил немного отдохнуть после госпиталя.
— А, понятно. А почему изображения нет?
— Аппарат барахлит. Завтра вызову техника, — соврал Лонго, ещё больше мрачнея. — Как дела в участке?
— Да как тебе сказать… Ну, приедешь, сам увидишь. Ждём.
— Я сегодня не приеду.
— Что? — в голосе Клайда послышалось такое изумление, что я с трудом удержалась от смеха. Зато Лонго озверел вконец.
— Я сказал тебе, что сегодня не приеду! В участке буду завтра утром! — взревел он. — Что не понятно?
— Всё понятно, мой лейтенант, — спокойно, с достоинством отозвался Клайд. Мне понравилось, как он быстро взял себя в руки. Совершенно невозмутимо он продолжил: — Я могу доложить о срочных делах или это будет лишним?
— Конкистадор… — пробормотал Лонго. — Докладывай, только быстро.
— Один вопрос, — осторожно и вкрадчиво заговорил Клайд. — Ты один?
— Ответ тоже один и другого не будет: не задавай вопросов, которые не относятся к делу.
— В участке всё нормально, —
