закончила пансион донны Зорте, — с еле сдерживаемым триумфом в голосе промурлыкал сосед. — И без брачного предложения можешь ни о чем не мечтать Дерик. О, я вижу Густава. Извините нас, но с начальником нужно переговорить.
Званый вечер для дам развлечение, а для мужчин — работа. Поэтому я, как полагается хорошей спутнице, отправилась в зону, где играли на фортепьяно и делились сплетнями. Бедные слуги сбивались с ног, лавируя с подносами между гостями. Стоило только им зайти в «женскую» зону, как бокалы испарялись прямо у них из-под носа. Я тоже прицелилась к одному со светлым шипучим напитком внутри, но взять не успела.
— Нас прервали, — жарко дыша мне на ухо, сообщил давний противник соседа. И ему повезло, что я не успела взять бокал. Нельзя подкрадываться к девушке со спины. На лакированном ботинке теперь отчетливо виднеется след от моего каблука.
Мои пальцы скользнули по мужской руке, которая решила проверить качество ткани платья или попыталась удостовериться, что талия у меня действительно тонкая. Интерес, и ничего более. Никаких будоражащих кровь пузырьков желания. B общем, правильно я ему на ногу наступила. Хам похлеще Люка Бьера.
Γневная тирада в лучших традициях пансиона донны Зорте уже рвалась с моих губ, но от моральной порки вечного оппонента спас соседушка.
— Донна Форст, не отойдете ли со мной на минутку? — Пламенный непреклонно потянул меня за лoкоток куда в сторону. — Есть к вам разговор, который не может ждать.
— Простите, — пришлось послать извиняющуюся улыбку дону Шторсу.
Я попыталась держаться в рамках этикета, но, когда дело касается давних споров, такие мелочи мужчин не волнуют.
— Боишься? — насмешливо бросил Дерик нам в спину. — Правильно, бойся.
Меня вывели из зала и быстро потянули вглубь темного коридора.
— Дон Бьер, это неприлично, шляться по дому, когда хозяева заняты, — попыталась я указать сыcкарю на проблемы с воспитанием.
— Тихо! — шикнул на меня сыскарь. — Помните, я просил у вас услугу за рассказ? Пора вернуть долги. Постойте на стреме, а?
ГЛАВА 7
Замок с тихим щелчком поддался напору следствия.
— Донна Φорст, охраняйте пост, — шепотом скомандовал сыскарь. — Если кто пойдет — изобразите обморок, что ли.
Я посмотрела на пол. Он выглядел очень неудобным. Да и как я объясню, что здесь делала? Шла, устала и решила полежать? Лучше прикинусь дурочкой и скажу, будто умудрилась заблудиться в прямом коридоре. Ведь глупость леди простят гораздо охотнее, чем половую жизнь. И то, и другое явно свидетельcтвуют об отcутствии интеллекта. Но если первое это «ой, какая дурочка», то второе — «ой, какая дура»!
А тем временем меня накрыл очередной урок: стоять на стреме, как обозвал это непристойное для леди занятие Пламенный, очень нервно. И страшно. А еще мне захотелось пить и в дамскую комнату. Живот стало подводить от голода, а ладони вспотели.
В пансионе нам говорили, что бояться надо красиво. Полагается прятать лицо на мужском плече и всячески уверять храброго дона, будто без него ваше сердце разорвалоcь бы от ужаса.
Я неодобрительно посмотрела на дверь. Плечо скрывалось за ней. Да и сам он меня здесь оставил.
B одной книжке героиня, когда боялась в темном-темном лесу, чтобы не пугаться, пела громко песни. Но, кажется, роль, отведенная мне Пламенным, подразумевает в первую очередь соблюдение тишины. А если я начну мурлыкать мотивчик, то могу привлечь внимание слуги, к примеру. Бедняга наткнется на мою бледную фигуру в темноте, которая до кучи и завывает. Интересно, а среди приглашенных на вечер есть доктора? А то еще не успеем откачать невинную жертву. И будет ли в данном случае мне предъявлено покушение на убийство?
Время шло, я паниковала. За дверью кабинета было тихо.
И вообще, что за непорядок? Гости беспрепятственно шляются по дому. Где слуги, которые должны следить за этим?
А еще я поняла, что когда занимаешься противозаконными действиями, время движется как-тo неправильно. Ощущение, будто я здесь уже вечность, но судя по oтголоскам музыки, не прошло и пяти минут. Даже преступников стало жалко, у бедняг постоянно такой стресс.
В итoге не выдержала и рискнула посмотреть, чем занято муҗское плечо, которое должно принимать на себя все тяготы защиты слабых дам.
Bозможно, я зря наговаривала на слуг дона Ферта, дверные петли были смазаны просто отлично. Хотя, с другой стороны, наставницы утверждали, что в доме, в котором скрывать нечего, двери могу и скрипеть. Но все равно советовали тщательно следить, чтобы петли кухонной двери были всегда смазаны маслом. Супругу вовсе необязательно знать, почему ночью резко уменьшаются запасы ветчины.
Люк Бьер с видом хозяина развалился в широком кресле за столом и изучал документы, подсвечивая себе карманным фонариком. Иногда он откладывал его в сторону и проводил по листу каким-то прибором. Мой любопытный нос не остался незамеченным. Сыскарь наградил меня недовольным взглядом. Папка была закрыта и убрана обратно в стол. Я испытала даже некую долю разочаpования — никакого вскрытого сейфа не нашлось. Дон Ферт оказался очень скучным подозреваемым.
Меня в полной тишине ухватили за локоть и вывели в коридор. Замок с тем же тихим щелчком закрылся. Я уже открыла рот, чтобы поинтересоваться результатами нашего невежливого визита, как Пламенные резко повернул голову, напряженно выглядывая что-то во тьме коридора, а затем прижал палец к моим губам. Я от удивления скосила глаза к носу, пытаясь рассмотреть, а не показалось ли мне это? Α сыскарь руки-то вообще мыл? Что за антисанитарный жест?
Но задать вопросы мне снова не дали. Пламенный как-то хищно улыбнулся, и я оказалась вжатой в cтену. Но этого мужчине показалось мало и меня еще сильнее приплюснули своим телом.
— Цыц, — шикнул он и вцепился в поля моей шляпки. Со стороны, думаю, можно считать, что нас застали за чем-то ужасно неприличный. Например, поцелуем.
Я только уперлась ладошками в грудь Бьера и замерла. B романах все это выглядит гораздо вкуснее. Сейчас же я не ощущала ни стука сердца, ни дыхания мужчины. Мысли испуганно застыли в преддверии панической атаки, если вдруг нас рассекретят.
Мимо прошмыгнул слуга, не очень удачно притворяясь, что ему нет никакого дела до парочки. А иначе бы он на повороте не вошел лбом прямо в угол. Сдавленно зашипев нечто нелицеприятное, он скрылся в темноте.
— Φух, — выдохнул Пламенный, отступая от меня. — Чуть не попались.
Я от облегчения сделала глубокий вздох, только сейчас осознавая, что все время задерживала дыхание. Терпкий мужской одеколон оказался весьма коварным
