довести меня до больницы! Ты почему не берешь трубку?
А я даже пропущенных не заметила. Так торопилась быстрее уехать от Платона, что при разблокировке экрана просто смахнула не глядя все уведомления, а звук в мобильном выключен еще с обеда, чтобы не мешал на собеседованиях.
– Извините, я не слышала, – объясняю ей.
– Где ты была? – продолжается строгий допрос.
– С одноклассником гуляла, – говорю полуправду. – Не уследили за временем.
А ведь завтра я скорее всего вернусь еще позже. Все время обманывать ее некрасиво. Что лучше рассказать? Про работу? Или мотокросс? Мне нужно официальное и максимально правдивое объяснение таких задержек.
– Иди в дом, приводи себя в порядок и спускайся на ужин.
Кивнув, бегом поднимаюсь по лестнице, преодолеваю холл, гостиную, ступеньки на второй этаж. Открываю дверь своей комнаты, включаю свет…
– Север?! – подпрыгиваю на месте от неожиданности.
Глава 24
Артем
– Ну привет, – мой голос буквально режет тишину, воцарившуюся в комнате.
Опираюсь руками на костыли, быстро оказываюсь прямо перед ней, бросаю опору на пол, перемещая ладонь на стену возле ее лица. Шумно втягиваю ноздрями запах с оттенками чужой тачки и Калужского парфюма. Он едва уловим, но планка падает.
Спортивный спрей заморозил мне ногу. Как могу, ставлю ее на пол, чтобы освободить обе руки.
– Хорошо погуляли? – цежу сквозь зубы, дергая Элю за руку. Она теряется, шипит.
Больно тебе? Потерпишь! Я же терпел полдня.
Кручу ее лицом к стене, прижимаю корпусом, смещая вес так, чтобы нагрузка на больную ногу была минимальна. Немного двигаюсь в сторону, чувствуя грудью ее глубокое частое дыхание.
– Север, ты чего творишь?! – дергается Этель и получает свой первый звонкий шлепок по заднице. – Ай!!! – взвизгивает, оглушая меня на долю секунды.
Снова дергается. Глупая. Я умею держать в захвате даже с травмой. На ринге мне бы долбанули в больное колено, и я бы упал. Но это не ринг, и она так не поступит со мной.
Пытается вывернуться. Получает еще один удар по пятой точке. Всхлипывает, упираясь лбом в стену.
– Я что тебе сказал?! – рычу ей прямо в ухо. – Не смей связываться с Платоном!
Ее тёмные волосы попадают мне в лицо. С кайфом наматываю их на кулак, но больше не делаю больно, просто убираю в сторону.
– Расскажи мне, – ревниво хриплю. – как провела день с ним, пока я, как дебил, ждал тебя там, в больнице!
– Север, прекрати, – просит. – Отпусти меня и выйди из моей комнаты.
– Не-а, – скалюсь в ответ.
Разворачиваю ее к себе лицом и снова прижимаю к стене. Ресницы влажные, на щеках темные дорожки от растекшейся туши. Красивая… Даже так красивая. Я дышу в ее губы, не прикасаясь к ним.
– Ты целовалась с этим уродом?
– Дурак!!! – упирает ладони в мою грудь. Вот сейчас если толкнет, я упаду. Но она не толкает, она пытается спрятать от меня свои полные слез глазки.
– Что было, Эля?!
– Да ничего! Ничего не было! За кого ты меня принимаешь?
Ничего… Я верю. По ней легко читается, что говорит правду. Меня потряхивает от эмоций. Я с того звонка накачивал себя ими по самое горло. Они ищут выход, мешают дышать и думать. Эля отключает мою голову прикусывая губу, чтобы не плакать. На ней выступает маленькая капелька крови. У меня сводит горло от желания ощутить вкус этой алой жидкости на своих губах.
– Я меняю твой статус, сводная, – вновь смешиваю наше дыхание. – Ты теперь моя девочка, – глажу пальцами скулу. – И больше никто. Никто, слышишь меня?! Не имеет на тебя прав!
Задыхаясь от ярости и желания, прижимаюсь к ее губам своими и уже почти тону в этом ощущении, как дверь распахивается…
– Ты что творишь, маленький засранец?! – получаю ощутимый удар ладонью между лопаток. Ещё один. И еще… Рефлекторно закрываю собой шокированную Элю.
– Ба, хватит! – ору на очень злую бабушку. – Ты опять не стучишь?!
– Я тебе постучу сейчас, Северов! Так постучу, что ты неделю сидеть не сможешь! Пошел вон из ее спальни! Я сейчас отцу все скажу. Неуправляемый! Бессовестный! Паша! – кричит в коридор. Я успеваю развернуться и продолжаю закрывать Этель теперь горячей спиной. Бабушка поднимает с пола мои костыли, всовывает их мне в руку. – Вон отсюда, я сказала! Она сестра тебе!
– Сводная! – рычу в ответ.
– Вышел! – уперев одну руку в бок, второй указывает мне на дверь.
Сейчас проще подчиниться, иначе прилетит еще и моей девочке. А ей прилетать может теперь только от меня. От остальных я на себя принимаю. Тем более, никто не мешает мне вернуться в эту комнату позже и продолжить наш интересный разговор. У меня остались вопросы…
– Мало того, что всю больницу переполошил своим побегом, еще и такое устраивать! – не успокаивается бабушка, двигаясь вслед за мной. – А если бы я не зашла?
«Не обломала бы нам первый поцелуй!»
Но я молчу. В данном случае это самая правильная тактика. Пусть выговорится. Мои аргументы сейчас не сработают. Бабушка подталкивает меня в спину на эмоциях. Захожу, кидаю костыли рядом с кроватью, сажусь и внимательно смотрю на нее.
– Тебе не хватает мужского воспитания. Я сегодня же буду говорить об этом с твоим отцом. Или он занимается тобой… Я найду, как на него повлиять!
– Ба, ну хвати уже. Поздно меня воспитывать. Я вырос давно.
– Завтра же вернешься в больницу.
– Не хочу я туда. Я дома буду лежать. И на процедуры отсюда могу ездить.
Как я и говорил, она меня не слышит. Погрозив мне пальцем, как десятилетке, уходит громко хлопнув дверью. Прислушиваюсь к шагам. Проходит мимо комнаты Этель. К отцу, скорее всего. Сейчас будет отрываться на нем.
Ищу свой телефон. Надо сделать один важный звонок, чтобы этот вечер считался завершенным. Машинально облизываю губы. Тело тут же реагирует на вкус нашего поцелуя. Мышцы напрягаются, тянутся. Это ощущение смешивается с нарастающей болью в ноге. Перенапряг. Заморозка отпускает, сейчас будет неприятная месть организма за несанкционированную нагрузку. Плевать. Я все равно вернусь в соседнюю комнату. Мы не закончили!
– Вот ты где, – нахожу мобильник.
Ложусь на кровать, стараюсь расслабиться и не дышать слишком часто. Выходит паршиво,
