class="p1">– А тебя привезли к нам на такси, – заметил Сапрыкин, почесывая затылок. – «Рендж» позже подъехал, девушку забрать. Она еще с ними уезжать не хотела. Моей старшей медсестре показалось, что ее усадили в машину насильно. Нужно Карине по возвращении рассказать, что все обошлось. Хотя… – Олег Иванович полез в карман и, выудив смартфон, нажал значок скайпа. Молоканов во все глаза наблюдал, как зеленые точки скользят по экрану.
– Привет, Карина Юрьевна! – радостно гаркнул в экран Сапрыкин. – С Новым годом!
– С Новым годом! – радостно отозвалась старшая медсестра и настороженно замолчала, сообразив, что не станет Сапрыкин просто так беспокоить в праздник.
– Смотри, с кем я тут встретился! – продолжал весело орать доктор и с усилием притянул Молоканова в кадр.
– Здравствуйте! – проблеял он. – С праздником!
Сапрыкин ослабил хватку, отпуская Володину шею, и уже серьезно попросил:
– Ты помнишь, когда к нам этого перца доставили? Расскажи подробности!
Карина Юрьевна сосредоточенно посмотрела в камеру и фыркнула.
– А чего тут забывать? Володю к нам девушка на такси привезла. Смуглая такая. На цыганку похожая. Стала требовать, чтобы помощь оказали. Кричала, что человек умирает. Когда Владимира Петровича увезли в операционную, села ждать. Ей еще мои девицы чай принесли и белый халат выдали. И уходить она вроде не собиралась. Сидела в уголке и тихонько плакала. А потом, когда первая операция закончилась и вы мыться пошли, к крыльцу подкатила большая красная машина. Из нее вышли три парня. Высокий такой, белобрысый, вошел внутрь, а двое на улице остались. И блондин стал тянуть эту «цыганочку» с собой. Все повторял: «Ты обещала!». А потом пригрозил: «Останешься, хуже будет». И зашептал что-то тихо. Девчонка с ним и уехала.
– Кариночка, ты просто золото! – проворковал Сапрыкин. – Спасибо тебе!
Отключив связь, он внимательно оглядел бывшего пациента и бросил сурово:
– Девушка тебя спасла, а ты на нее ушат помоев вылил вместо благодарности.
Но и сам Вова уже понял, что напортачил. Вместо того чтобы поговорить с Ритой, которую узнал еще в бассейне, устроил показательное непотребство.
– Я не помню, что там произошло, но, наверное, вы правы, мне нужно догнать Маргариту. Извините.
Молоканов быстро выбежал в коридор и, надевая на ходу пальто, бросился вниз. Он, выскочив из подъезда, уже направился к Риткиному крыльцу, как его окликнул пьяный голос:
– Не торопись, а то успеешь!
– Что? – не понял Владимир Петрович, оборачиваясь к соседу. – Вы мне?
– Тебе, тебе! – радостно закивал дядя Коля. – Уехала невеста твоя!
– Куда уехала? На чем? – оторопел Молоканов.
– Да на такси! Не знаю куда, но, видать, далеко, водитель штуку затребовал. – И, вглядевшись в бледное Вовкино лицо, добавил: – Присядь, отдышись, мил человек. Упустил ты свое счастье!
Владимир Петрович как подкошенный рухнул на скамейку рядом и принялся звонить Рите. Телефон оказался отключен.
– Давай за Новый год выпьем, а? – предложил Ирискин сосед. – Я ж знаю тебя, ты Яковлевых родственник.
– Ага, – кивнул сникший Молоканов, снова и снова набирая один и тот же номер. – Я вас тоже знаю. Вы с моей сестрой на одном этаже живете.
– Вот и давай за знакомство! – хохотнул мужик и крикнул в подъезд: – Никитишна, одолжи стаканчик для гостя!
Из подъезда выплыла дородная консьержка.
– Только из уважения к вашим заслугам, Николай Тимофеевич!
– Да будет тебе, – отмахнулся сосед. – Какие там заслуги! Сейчас засмущаешь мне парня.
Он разлил по пластиковым стаканчикам коньяк из початой бутылки, которую достал из кармана, и провозгласил:
– За праздник! Только закуски нет.
Вова не помнил, сколько времени он вот так просидел перед подъездом сестры. Периодически он поднимал голову и всматривался в темные Риткины окна. Рядом у Тризуцких горел свет, сновали какие-то тени.
«Может, к Пашке гости пришли, – отметил он про себя. И тут же подумал об оттиске „Зачот!“ у него на лбу. Вспомнил, как смеялась Маргарита. А он сам, дурень, все испортил. Действительно, Юлий! Еще какой!»
После коньяка пили водочку, появившуюся из недр соседской куртки. Потом просто разговаривали за жизнь. Но Молоканов не сводил пьяных глаз с Риткиного подъезда.
«Куда она подалась? Может, еще вернется?»
Из темноты кухни Тризуцкий в окно наблюдал за своим соперником. Этого красавчика Антон видел дважды в жизни, и оба раза – пьяненького. Нашла себе Ритка спутника жизни! От охватившей ярости заклокотало в груди. Тризуцкий стукнул кулаком по стене и поморщился от боли. Он снова глянул в окно. Вова Молоканов сидел на лавочке и пил с соседом, старым тренером по самбо. Антон ухмыльнулся, разглядывая согнутую фигуру недруга.
«Напился в дупель», – радостно сам себе сообщил Тризуцкий, внезапно догадавшись, что можно предпринять. Одним выстрелом убить двух зайцев. Идея оказалась слишком простой и гениальной. Впрочем, как всегда!
«Только бы Илюха сразу ответил», – мысленно попросил Антон, вызывая старого друга по вацапу. Баян не заставил себя долго ждать.
– Что случилось? – поинтересовался небрежно.
– Тут у меня под окнами твой любимчик сидит, – начал Тризуцкий. – Уже в дымину пьяный. Забирай его к себе. Пусть он в нужных бумагах распишется. А Ритке условие выдвинем: она возвращает лаврушку, а мы ей – мужика. Как тебе план, Илюша?
– Отлично! – загоготал Баян. – Мы сейчас с Совой заявимся. Тут рядом, на районе, катаемся.
Антон весело хмыкнул в трубку и, кинув мобильник на стол, еще раз выглянул в окно. Молоканов сидел как приклеенный и никуда не собирался выходить. Тризуцкий подошел к холодильнику и достал тарелку холодца, привезенную матерью Пашке. Тут же он потянулся к хлебнице, намереваясь поесть до приезда друзей. Но хлеба не оказалось. Пришлось спрятать холодец обратно и зайти в комнату, где на надувном матрасе храпел Пашка.
– Сходи за хлебом! – пнул младшего брата Тризуцкий. Пашка попробовал притвориться спящим, но Антону хотелось есть, и мало волновало, что брат недавно заснул. – Ну, хватит спать! – скомандовал он. Сонный Пашка, бурча себе под нос проклятия в адрес старшего брата, потащился в магазин.
Молоканов заметил, как из подъезда выскочил ПавликБратАнтона. В дверях он столкнулся с непонятной фигурой в объемном пуховике и шапке. Вова увидел, как Пашка отшатнулся в сторону и бегом понесся в магазин, приютившийся в соседнем доме. На мгновенье Молоканову показалось, что неизвестный глянул на Риткины окна.
– Вот, погляди! Кто это, мужчина или женщина? – всплеснул руками сосед. – Не понять! Сплошной …унисекс!
Припарковавшись недалеко от подъезда Тризуцкого, Илья Баянов раздраженно глянул на соседнее крыльцо, где коренастый мужик наливал водочку в прозрачный стаканчик, слегка трясшийся в руке Молоканова.
– Попалась птичка в клетку, – радостно хмыкнул Баян. – Только здесь брать не будем, – скомандовал он Сове. – Пошли к Антохе. Вовочка наш к Маргарите отправится, там мы его и
