и, не попрощавшись, вышла из кафе.
- Совсем куку, - сказала официантка.
- Да уж, - согласилась посетительница.
***
Какое удивительное совпадение...
Иначе и быть не могло. ТАМ любят такие встречи устраивать.
Канал шарил щупальцами и нашарил...
Какие тебе щупальца?!
Это я так, образно! Когда канал рвется - в месте разрыва должно же что-то быть вроде бахромы, вроде хвостиков. А тут место разрыва долго таяло...
Не фантазируй.
Но как иначе-то сказать?
Только бы он не догадался.
Он ничего не понимает. А если мы наконец вмешаемся - и никогда не поймет.
Нет, наоборот, нужно взять его в дело и обучить. Если ОТТУДА открыли ему канал...
А рожки-то растут. И ореол уже довольно яркий.
Плохо будет, если догадается.
Почему Гамаюн ничего не...
Тихо. И выходи из канала. Сейчас же.
За болтовню могут перекрыть подключение.
Но за что ему - бесплатно? За что? Не понимаю!
Может, генетика? Есть же люди, у которых это - от рождения? Вот, например...
Тихо. Мы же ничего не знаем...
А если он сильнее Гамаюна? Что будет-то!
Да плохо ему будет. НАШ соперника терпеть не станет...
Кончайте болтовню! Услышит же!
Молчи. Я выхожу. До связи.
До связи.
До связи.
***
Из "Корзинки" я поспешил домой, чтобы пельмени не раскисли. Я взял четыре пачки, взял сметаны, колбасы, сосисок, сыра, гречки, хлеба три батона, сливочного масла два брикета, а лук и картошка - у нас на прилавке возле остановки. Растительное масло я закупаю раз в полгода, оптом, когда самые большие скидки. О скидках меня предупреждают бабули во дворе - знают, что живу один и за рекламой не очень-то слежу.
Неподалеку от дома я встал, как вкопанный. В голове зазвучала хрустальная челеста. Легкий звон пролетел, почти что трель, и я увидел явственно, как мелькают быстрые ножки в розовых пуантах с атласными лентами.
Дома я все загрузил в холодильник и попробовал позвонить Семенову. Как и следовало ожидать, он не отозвался. Зато зазвякал дверной звонок. Пришла соседка Машута. Машутой ее еще бабка прозвала. Имя прилипло.
Соседка была хронической неудачницей. С ней случались всевозможные мелкие несчастья - от поломки каблука до потери кошелька. Свой вклад вносили дети. На мальчишках и так одежда просто горит, но эти двое были по части оторванный рукавов и дыр на коленках просто профессионалами высшего класса.
Машута обычно зовет меня на помощь, когда ее пацаны что-то поломают. Был случай - как-то так хитро закрыли за собой дверь в ванную, что примитивнейший замок заколодило. Картина маслом - два семилетних пацана в ванной и обезумевшая мать снаружи. Пришлось этот замок с корнем выдирать. А потом тратить деньги на соседа дядю Костю, который промышлял мелким ремонтом.
На сей раз эти орлы взлетели в антресоль. В Машутиной квартире есть длинная антресоль, так они нагромоздили стульев и туда залезли. А обратно лезть боятся, и Машута тоже боится их оттуда вытаскивать. Так что пришла она за стремянкой.
Так бы и ушла она с этой стремянкой, а потом вернула, но, видно, детки ее достали. И она пожаловалась примерно так: у всех дети как дети, а у меня чудовища.
- Ну, почему мне так не везет? - спросила она.
Раньше я в ответ только разводил руками. В самом деле, откуда мне знать, почему она в восемнадцать лет выскочила за козла? Она, собственно, и не ждала ответа.
- Еще повезет, Машута.
Я выговорил имя - и мне показалось, что изо рта вырвался змеиный шип.
- Маш, а в честь чего тебя Марией назвали? - спросил я тогда. Она задумалась.
- У бабки сестра незамужняя была - Марья. Померла, давно уже. Бабка очень по ней скучала.
Так, думаю, этого еще недоставало. Чужое имя.
Нужно другое - не на три четвертых, как у меня, а на четыре четвертых. Катерина? Нет, там полное - Екатерина, и не так оно поется... Скрипка, скрипка, ее человеческий голос... Виола... Виолетта!
И в голове зазвучал дуэт из "Лебединого" - скрипка и виолончель.
- Машут, - говорю, - а давай я буду звать тебя Виолеттой?
- Это еще почему? - вдруг испугавшись, спрашивает она.
- Просто так, по приколу. Красивое же имя. Ах, Виолетта, моя Виолетта...
Петь, конечно же, не следовало. Но мелодия Свиридова... от нее ведь тоже так просто не отделаешься...
Она схватила стремянку и вымелась из прихожей.
- Ви-о-лет-та, - сказал я вслед. И вспомнил ту маленькую скрипочку в витрине, которая вызвала в душе целую бурю злости и ненависти. Так может ненавидеть инструмент только ребенок, которого спятившие родители заставляют играть этюды... а не то, что ему нравится...
Она - Виолетта. Маленькая, изящная, с тонкой талией. Жаль, староват я для нее. Ей ведь где-то двадцать семь, что ли? И ей вполне хватает двух пацанов... Пусть на этой скрипочке сыграет другой - молодой, сильный, умный, уже имеющий где-то своего ребенка, чтобы не завелся у Виолетты еще и третий пацан. А Машуту мы сейчас отправим в вольный полет...
Я написал имя на клочке от рекламной листовки и встал у открытого окна.
- Лети, Машута, найди здоровенную тетку, желательно торгующую картошкой на базаре, знающую все выкрутасы русского мата и преспокойно выхлестывающую стакан водяры наравне с мужиками. Лети, Машута, и принеси этой тетке удачу.
Я даже представил себе эту картофельную королеву в сером фартуке поверх серого халата и с безбожно подведенными в любое время суток глазами.
Потом я позвонил Семенову. Я был морально готов ехать за ним и вызволять его из полиции. Холодильник забит, это главное, могу хоть полночи колобродить - без завтрака не останусь.
- Семенов, ты, что ли? - спросил я в изумлении, потому что голос был незнакомый.
- Тамерлан Мухаммадович сейчас занят, он вам отзвонит, когда освободится, иншалла, - ответил молодой голос с отчетливым азиатским акцентом.
Та-а-ак...
Мы с Семеновым в детском саду на одном горшке сидели. Стало быть, я его знаю почти сорок лет. За эти годы никто и никогда не называл его по отчеству. Меня, впрочем, тоже. За эти годы у него не было ни одного подчиненного, Семенов сам по натуре - подчиненный, достаточно вспомнить его женщин. Да и у тех не возникало желания подчинить его навеки.
Что случилось? Кого он встретил? Как он вдруг стал Мухаммадовичем?
Что я натворил?!.
Семенов и на Сулеймана-то не слишком был похож. А в самом деле - на
