его щеки покраснели.
Я поцеловала его.
Я не хотела, чтобы это было что-то большее, чем целомудренное прикосновение. Этакое противоречие. Но Саймон издал стон, который пронзил меня, не находя никакой причины или самообладания, которые остались у каждого из нас.
Я хотела его. Жаждала его. Он поцеловал меня в ответ.
Руки Саймона обвили мою талию, и он затащил меня к себе на колени. Мое тело стало жидким огнем. Пульсирующий жар поселился у меня между ног, и я провела руками по жестким изгибам его грудных мышц. Не успела опомниться, как оседлала его бедра. Я обхватила руками его шею, положив большие пальцы ему на щеки и крепче поцеловала. Руки Саймона сильнее обхватили меня за талию, когда он наклонился и прихватил меня за нижнюю губу зубами. Просто игривый поцелуй, но он послал волну возбуждения через меня. Я хотела большего. Мне хотелось всего его.
Задыхаясь, я встала. Непроизвольно, мои бедра начали двигаться, и я почувствовала, что Саймон задерживает дыхание. Мои руки были повсюду. Я гладила его уши, плечи. Опустилась ниже и погладила его соски. Мужчина снова застонал, когда я сделала это, и я почувствовала, как твердеет у него между ног, сквозь джинсы.
Я наклонилась и вытащила рубашку из пояса. Сняв через голову, швырнула в сторону. Я надела черный кружевной лифчик, а пальцы Саймона скользнули по моим рукам и нашли застежку сзади. Одним движением пальца он расстегнул его. Моя грудь вывалилась наружу, и лямки низко свисали с плеч. Просто прижимаясь грудью к его груди, это удерживало кружевную ткань на месте.
Когда я потянулась к его молнии, Саймон застыл. Я немного отодвинулась назад. Наши глаза встретились, и я вдруг почувствовала застенчивость. Но каждая клеточка моего тела взывала к нему. Я хотела его больше, чем воздух. Желание копилось в низу моего живота и, заставляя киску пульсировать. Стало даже больно. Я чувствовала пустоту и знала, что только прикосновение Саймона может наполнить меня.
Он провел руками по моим рукам, вызывая мурашки. Я наклонилась и снова нашла его губы. Жара внутри меня поднялась, и моя потребность стала более ощутимой, почти вулканической по своей интенсивности. Я опять начала возиться с его штанами и своими. На нас слишком много одежды. Мой лифчик все еще болтался между нами, и мои соски жаждали его прикосновения.
Низкий рык зародился глубоко в нем. Саймон напрягся и оторвал свои губы от моих. Он прижался лбом к моей груди и тяжело дышал. Дрожь прошла через него, и он двинулся, положив руки мне на бедра. Он снял меня со своих колен. Я приземлилась в кучу одежды на диване, прижимая к груди лифчик.
— Я не могу. Ты ничего не понимаешь.
Задыхаясь, я встала на ноги. Саймон встал со мной и неуверенно шагнул к входной двери.
— Саймон? — мой голос был хриплым и полным отчаяния.
Желание все еще опустошало меня, и мне было трудно стоять.
Он повернулся ко мне. Его глаза были медвежьими, освещенными огнем его собственных желаний.
— Прости меня, — сказал он. — Я не должен был прикасаться к тебе.
Все еще хватаясь за лифчик, я двинулась к нему. Саймон сделал шаг назад и поднял руки в защитном жесте.
— Не надо. Я не могу остаться.
— Но я…
Он отрицательно покачал головой.
— Мне нужно уйти. Я сделаю то, что не должен, если останусь.
Я прикусила нижнюю губу. Больше всего на свете, хотелось сказать ему, как сильно я нуждаюсь в нем, чтобы он сделал, что не должен. Пульсация между ног приобрела новую остроту, и с моей стороны потребовались титанические силы, чтобы не броситься на него снова.
— Саймон, я сделала что-то не так?
Лицо Саймона затопило огорчение, и в его глазах появилась боль, которая разорвала меня на части.
— Нет. Боже. Нет. Я просто не могу быть здесь сейчас. Я не могу так поступить. Я должен идти. Просто пообещай мне, что ты не выйдешь сегодня вечером. Останься здесь. Запри двери. Не впускай никого, даже если это я.
Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но Саймон отвернулся. Сначала он задержался, когда потянулся к дверной ручке. Затем его спина выпрямилась, когда он смог контролировать себя. Саймон распахнул дверь и захлопнул ее за собой, оставив меня наедине с расстегнутым лифчиком, ноющей похотью и миллионами вопросов.
Глава 8
Саймон
Кэсс сломала меня. Казалось, что мир сдвинулся со своей оси, и я не мог снова найти равновесие. Сила, которая потребовалась, чтобы покинуть ее, поразила меня настолько, что чуть не убила.
Она — моя.
Я знал это каждой клеточкой, каждой каплей крови, каждой пульсацией в члене, каждой частичкой души. Она — моя. Мне нужно заклеймить ее. Все было так, как описал Каллен. Моя потребность в Кэсс поразила меня. Мысль о том, что что-то или кто-то может встать между нами, заставила меня захотеть совершить убийство. И я бы сделал это. Зная это с абсолютной уверенностью, что и той ночью. Если бы любой другой медведь, даже из моего клана, попытался прикоснуться к ней, я бы разорвал их в клочья.
Вот только я не мог заклеймить ее. Я ее не заслуживал. Я взял кое-что, что не принадлежало мне некоторое время назад, с Эйвери. Она была такой же нуждающейся, как и я, но Эйвери не была моей Анам Кара. Она была всего лишь любовницей на одну ночь, и мои безрассудные действия стоили ей жизни. Я никогда этого не забуду. Никогда не позволю этому случиться снова.
Чтобы нас с Кэсс не связывало, в поисках моего сына, я бился головой о стену. Не зная, как разделить свои желания и чувства к ней. Они мешали, затуманивая мои суждения. На секунду мне показалось, что я могу подвести сына.
На следующее утро, я вернулся в Уайлд Ридж. В течение дня я наблюдал за работой в шахтах. Моя команда добивалась хороших результатов, и последние образцы керна выглядели все лучше и лучше.
— Ты на вершине мира, — сказал Пит, когда я попытался направить свое внимание на ошеломляющие отчеты геологов.
Не знаю, как долго он там стоял, но он прислонился к дверной раме с планшетом под мышкой.
— Что? — я поднял глаза.
— Господи, — сказал Пит. — Ты ужасно выглядишь, босс. Тебя что-то беспокоит?
Я отодвинул бумаги и откинулся на спинку стула. Сцепив руки за головой, я положил ноги на стол и попытался принять непринужденную позу. Это не сработало с Питом, он знал меня слишком
