— тёть Света. Вот только есть одна проблема — у меня нет эмоций. За последний день я выгорела полностью и просто жду своего часа.
Сон для меня стал не более, чем способом перемотать время.
Спускаюсь вниз и нахожу родителей в гостиной.
— Во сколько церемония? — мой голос безэмоциональный, а глаза пустые.
— Когда ты вернулась? — спрашивает немало удивленная мать. Я лишь молчу, дожидаясь ответа. Родители переглядываются. Мама встает и бежит к телефону. Рада она моему возвращению или нет — всё равно.
— Он сказал, что церемония переносится на завтра, — сообщает родительница, спустя пять минут.
Не знаю что уж у него произошло, но от этого только хуже. Пускай бы это закончилось сегодня. Я устало бреду по дому и выхожу во двор. В углу, слева от входа, располагается небольшая беседка, в которую я и направляюсь. Я потеряла всякое желание. Внутри меня не осталось той дерзкой и смелой девчонки, которая была готова бегать всю жизнь, только чтобы ее не заставили играть по чужим правилам. И вот я тут. Практически добровольно. Я поверила Кириллу, я устала бегать. Нужно лишь нарядиться в свадебное платье и сказать «да» на церемонии. И что тогда?
Меня окутала всепоглощающая тоска и я зарыдала. Зарыдала, вспоминая чужой город, в которой я уехала. Только попав туда, я поняла, что совершила непоправимую глупость. Кто и что меня будет ждать там. Кто так же раскроет мне свои «объятия» и пустит под крышу? Кому я вообще нужна? Я никому не нужна.
Родители фактически отреклись от меня, Кирилл… Кириллу я лишь временная надоедливая соседка. Он с первого дня буквально сквозил желанием передумать и выкинуть меня из своей квартиры. Вряд ли за это время что-то поменялось. Нэль! Как я могла забыть о ней? Надо было ехать к ней. Вместе мы что-нибудь придумали бы.
Краем глаза отмечаю как ко мне уверенно движется мать, недалеко от меня застывает и некоторое время мешкается на месте. На ее лице пробегает гамма эмоций — от сожаления и злости, до вселенского равнодушия. Так и не дойдя до меня, разворачивается и стремительно скрывается в доме.
Больше меня никто не беспокоит. Оно и к лучшему.
На следующее утро я поднимаюсь с рассветом, принимаю душ, делаю небольшие локоны, укладываю их в нехитрую прическу и наношу легкий ненавязчивый макияж. Кто бы мог подумать, что я буду так прихорашиваться перед чужим мне мужиком.
Встряхиваю головой. Надо отбросить такие мысли. Чужой не чужой, а сегодня станет частью моей «семьи».
Последний раз оглядываю себя в зеркале, отмечая как всё-таки мне идет этот наряд. Приталенное платье в пол с серебристым отливом. Кокетливо-открытые плечи. Спину украшает небольшой шлейф. Надеваю диадему, которая придерживает фату и спускаюсь вниз, где уже собрались все. Прохожу мимо незнакомого мне мужчины в черном костюме и оказываюсь в эпицентре событий.
Глаза опущены в пол, чтобы не смотреть на лица всех этих людей. На родителей, свадебного церемониймейстера, по всей видимости, жениха, но кто тогда был тот мужчина? Его телохранитель? Неужели это такая большая шишка? Футы. Внутри начинает закипать прежняяя. Держись Ксю, скоро всё закончится.
— Полагаю, я могу начинать? — начинает церемониймейстер. — Перед тем как официально заключить ваш брак я хотел бы услышать является ли ваше желание свободным, искренним и взаимным, с открытым ли сердцем, по собственному ли желанию и доброй воле вы заключаете брак?
— Да, — отвечает мужской голос.
Я на некоторое время застываю, слыша знакомый голос. Меня так и поднывает поднять голову и посмотреть на обладателя данного голоса.
— Д-да.
— Согласны ли вы, Кирилл Андреевич, взять в жены Оксану Трофимовну …
Кирилл? Это такое совпадение?
Сердце начинает учащенно стучать от волнения.
— Согласен, — слышу рядом с собой мужской голос и с моего лица исчезает фата. — Привет, — неловко улыбается мой недавний сосед.
Что происходит?
— Согласны ли вы, Окса…
— Подождите, — останавливает церемониймейстера Кирилл и поворачивается ко мне лицом. — Я обещал тебе всё рассказать и расскажу, вне зависимости твоего ответа, — шепчет мужчина. — А сейчас за тобой решение… Извините, продолжайте.
— Согласны ли вы, Оксана Трофимовна, взять в мужья Кирилла Андреевича, жить в мире и согласии, быть надежной опорой, любить и быть любимой, в добром здравии и в болезни, в радости и печали?
И зал погрузился в тишину. Я перевожу взгляд на родителей, которые вот-вот словят инфаркт, если я, вдруг, откажусь. Смотрю на Кирилла, который смотрит четко перед собой. Он выглядит совершенно спокойным и невозмутимым, но мне почему-то думается, что он нервничает. Смотрю на церемониймейстера и зажмуриваю глаза. Стоит ли мне соглашаться? Я уверена, что если скажу «нет» — свадьбы не будет, но хочу ли я остаться сейчас с родителями? Какова вероятность, что после моего нынешнего отказа они не найдут другого человека на роль моего жениха? Я знаю Кирилла, знаю, что он из себя представляет. Меня тянет к нему. Так может всё же согласиться?
— Оксана, — с придыханием слышу голос Кирилла, — ответь уже что-нибудь, — в его голосе слышатся нотки мольбы и надежды.
— Я согласна, — быстро отвечаю, чтобы не передумать.
— Прошу поставить ваши подписи, — церемониймейстер раскрывает журнал. — Я объявляю вас мужем и женой. Можете скрепить ваши узы поцелуем.
Кирилл одним пальцем приподнимает мой подбородок, нежно заглядывает в глаза и оставляет на губах практически невесомый поцелуй. Зачем он играет этот спектакль?
Он благодарит церемониймейстера, провожает его и приставляет ко мне своего охранника:
— Подожди в своей комнате. Мне нужно поговорить с твоими родителями.
С этими словами меня уводят. Он выглядит не то что рассерженным, скорее подавленным, напряженным, словно ему предстоит непростой разговор. Но почему? Что случилось?
Захожу в свою комнату и первым делом скидываю уже это платье. Остаюсь практически в чём мать родила — в одних лишь трусиках. Заваливаюсь на кровать, хватаю подушку и прижимаю ее к груди, обхватывая, словно подушку-обнимашку.
Спустя минут пять-семь слышу легкое покашливание и поворачиваюсь на звук, отмечая, что охранник то всё это время был в моей комнате, а я тут …
— Собирай вещи, которые тебе
