и вовсе менять образ жизни. Кому-то принимать специальные микстуры. Папа подробно пояснял, и я удивлялась, как все непросто.
Как договаривались, у папы была только до одиннадцати. Потом отправилась в поселение. Пока ничего существенного, у одной из пациенток выправила сбой в работе внутренних потоков, дальше местный целитель, Тони Мэлариус травами долечит. Он немного старше меня, но очень способный и к делу относится совсем как папа Виттио. Спросила, не страшно ли находиться рядом, не пугает ли мой дар. Ответил, что рад уникальной возможности лечить по-старому, пусть даже не самостоятельно, а с помощью. Считает, что сама Всевидящая привела меня. Кажется, даже планы какие-то начал строить, судя по загадочному блеску глаз. Как-то это не очень приятно, но не бросать же начатое.
Немного поговорили, потом вернулась в Башню.
Хотела погрузиться в дневники Магистра, но не получилось. Если половину дня удавалось не думать о подстроенной встрече с Ромкой, то теперь уже ничто не могло остановить череды моих неутешительных размышлений. Зачем Ланаор это сделал?
Роман — хороший друг, у него нет предрассудков, и потому мне с ним легко. Но в то же время сложно. Трудно не заметить, с какой нежностью он ко мне относится. А я не могу ответить тем же. Каждая наша встреча притягивает его еще больше, не хочу, чтобы он страдал. Ланаор все это знал, не мог не знать. Тогда зачем?
А потом мне подумалось, что если есть у человека мечта, то он должен идти к ней, сметая преграды. Пусть Ланаор и старше намного, но сердце мое навсегда с ним, и ему придется это принять рано или поздно.
Он был в той же гостиной. Смотрел на тлеющие угли в камине. При моем появлении напрягся, но головы не повернул.
Бедный мой Ланаор. В уголках глаз появились морщинки, лицо осунулось, под глазами черные тени. Вся заготовленная пламенная речь вдруг оказалась бессмысленной. Мое сердце снова крошилось на мелкие кусочки.
И все же решилась.
— Почему не хочешь, чтобы я стала твоей женой?
— И какого ответа ты ждешь, душа моя? — в глазах насмешка.
— Что любишь меня больше жизни, что я уже достаточно взрослая, и нет никаких препятствий…
— Что люблю тебя больше жизни, и нет никаких препятствий, — задумчиво повторил он. — Полагаешь, этого достаточно?
Я растерялась.
— Мне кажется, да, — постаралась ответить как можно увереннее, но голос дрогнул.
— И как ты себе представляешь нашу семейную жизнь? — все с той же насмешкой спросил Ланаор.
— Пока никак не представляю, — призналась я, — но…
— Так и я никак не представляю, душа моя, — перебил он меня с улыбкой.
Сцепила пальцы в замок и сжала их до боли. Нет, я все еще не собиралась сдаваться.
— Я уверена, что у нас все получится, ты уже достаточно опытный мужчина, а это значит, что все получится. Не может не получиться.
В его глазах промелькнуло удивление, а потом он откинулся в кресле и стал смеяться.
Я не находила ничего смешного в своих словах, и давно бы ушла, не стерпев обиды, только это снова означало бы проигрыш.
— Ну и что такого я сказала?
Он просмеялся, потом посмотрел на меня устало и сказал:
— Неразумный мотылек тянется к огню и сгорает, опалив крылья.
— Если миг в огне стократ ярче долгой бессмысленной жизни, он никогда не пожалеет о своем выборе, — горячо возразила я.
— Эриния, не спеши охватить все и сразу. У тебя впереди вся жизнь, не делай необдуманных шагов. Послушай меня, послушай хотя бы сейчас. Дай себе время повзрослеть, не спеши.
— Ненавижу тебя, — выкрикнула я в сердцах, — да ты…
Не сумев подобрать подходящего слова, вернулась в Башню.
Злость сменилась тоской.
Алые паруса несли корабль по волнам к предрассветному небу. Обмакнув кисточку в краску, добавила две фигурки на нос корабля. Мужчину и женщину, держащихся за руки.
Я не сдамся, Ланаор Тай.
Глава 8. Игры богов
Париж, улица Сюркуф, 15 июня 1942 года
Стояла чудесная летняя погода. Улицы Парижа пестрели дамскими нарядами, сдержанными расцветками мужских костюмов и военной формой солдат вермахта. В такие теплые ясные дни маленькие уличные кафе и ресторанчики пользовались особым спросом, свободных столиков почти не было. Расслабленные офицеры читали газеты или, расположившись небольшими компаниями, лениво беседовали о чем-то своем, поглядывая на проходивших мимо симпатичных девушек. Хорошее вино, французская кухня придавали отдыху свой особый колорит. Было много и местной публики, не оставившей привычки к хорошей кухне даже в это время.
Небольшой ресторанчик на улице Сюркуф ничем особо не отличался от других: большое количество посетителей, в том числе военных, ароматы пряностей и душистых трав, предупредительные официанты. Пара, сидевшая в глубине, ничем не выделялась на общем фоне. Немецкий офицер и его спутница тихо беседовали за чашечкой чая. Мужчина был достаточно молод, красив, форма сидела на нем безупречно, подчеркивая превосходную осанку. Лощеный и самодовольный, он свысока поглядывал на собеседницу. Молодая француженка была мила, но среди прочих ее можно было назвать серой мышкой: ни ее одежда, ни манеры не привлекали к себе внимание.
— Ты взяла мое, — недовольно проговорил офицер.
— Только то, что тебе было не нужно, — спокойно возразила собеседница.
— Не тебе, деточка, решать, что мне нужно, а что нет, — раздражение усиливалось.
— Я взяла только то, что тебе не нужно, не сердись, — девушка примирительно коснулась руки офицера.
Тот поморщился и, убрав руку, откинулся назад.
— Я бы хотел, чтобы впредь такого не повторялось, — холод тона давал понять, что вопрос закрыт.
Девушка растерялась, она не ожидала такого поворота. И все же уступать не хотелось. Немного подавшись вперед, она тихо спросила:
— Но ведь тому ты разрешаешь?
Удивленно приподняв бровь, собеседник окинул девушку оценивающим взглядом. Немного подумав, ядовито улыбнулся:
— У нас взаимовыгодное сотрудничество.
Искра надежды блеснула в глазах девушки.
— Но я бы тоже могла…
Он скривился и резко ее оборвал:
— У тебя нет ничего такого, что было бы мне интересно.
Девушка пожала плечами и уделила все внимание десерту в маленькой чашечке.
Собеседник наблюдал за нею с тем же недовольством. Неловкая пауза затянулась, и девушка решила сменить тактику.
— Красиво тут у тебя, и кухня просто волшебная, — проговорила она, вложив в интонации как можно больше беззаботности и восхищения.
— Ты находишь? — тон немного потеплел.
Почувствовав, что нашла правильную ниточку, собеседница мечтательно протянула:
— Город чудесный, здесь такая атмосфера…
— Да, самому нравится, — согласился собеседник, не скрывая гордости.
— А можно мне иногда бывать здесь? Нет-нет, не думай, ничего плохого. Просто иногда вот так посидеть в ресторанчике,
