наблюдая за мной и Реми.
– Тебя взяли в отделение экзорцистов? С ума сойти! Это безумно редко, знаешь? Но я всегда знал, что ты особенная!
Он поднял ладонь, и я ударила по ней. Наши ладони, конечно, соприкасались без хлопка, но вся суть была в самом жесте.
– That’s my girl, that’s my girl![5] – запел Реми, изобразив пару танцевальных движений, которые были бы более уместны на дискотеке восьмидесятых, а не в школе.
У нас за спиной кто-то кашлянул.
– На самом деле… – я откашлялась, чтобы выиграть время, – мне назначили все три испытания. По крайней мере, так сказало зеркало.
Реми застыл, не закончив очередное движение бедрами, и демонстративно открыл рот, так что мне стало отлично видно его призрачное горло.
– Да. Быть. Не. Может.
– И все же. Как-то получилось.
– Чертова. Материя. Севен! Это… наверное, уже лет сто прошло с тех пор, как кто-то из учеников демонстрировал все три задатка!
Да какое им дело до моих задатков? Что это за задатки? Нужно потом непременно расспросить об этом Реми, когда мы останемся одни.
– Да, довольно давно, – вставил Кроув. – Как бы то ни было, Севен пора пройти второе испытание. – Немного понизив голос, он добавил: – Поверить не могу, что ты подружилась с призраком.
– Это одновременно впечатляет и немного пугает, – добавил Паркер.
Ах, в кои-то веки близнецы сошлись во мнениях или что? Я прищурилась.
– Ну, все понятно. Я здесь как чудище с двумя головами, и судьба мне работать на поезде-призраке.
Реми хихикнул. Мне вдруг очень захотелось заключить его в настоящие объятия. В призрачном измерении. Но это придется отложить на потом.
Но я все-таки подняла руку, а он ударил по ней.
– Поезда-призраки страшнее, чем кажутся поначалу.
Реми-то уж точно виднее.
Кроув стоял с таким видом, будто его заставили слушать урок вязания.
– Дааа, отличное представление. Севен уже пять минут назад должна была начать второе испытание. Так что вперед. И пока-пока, Ремингтон. – Каким-то образом я расслышала в его словах подспудное «Убирайся к черту», но лишь пожала плечами.
– Реми остается с нами. Вы все или вообще никто. – Высокая ставка, конечно, но, если верить словам близнецов, они оба хотели присутствовать. Предполагаю, чтобы сыграть роль защитников. Или чтобы доказать, кто из них лучший охотник за призраками.
Кроув скрипнул зубами. У него на лбу проступила сердитая складка, но затем он просто повернулся и шагнул вперед, на чердак. Паркер последовал за ним, не говоря больше ни слова.
Я переглянулась с Реми. Мой лучший друг улыбнулся.
– О, Севен, я предчувствую, как интересно будет нам с тобой в школе. Я чувствую, что тебя ждет любовный треугольник, много почета и славы!
– Да ты с катушек слетел, – как мне аккуратнее донести до него, что я не планирую задерживаться здесь надолго?
Кстати, сможет ли он навещать меня в Юте? Мы определенно найдем решение для этой проблемы. Может быть, Реми сделает вид, что хочет вернуть меня обратно в школу.
– Каждый крутится, как может. – В своей типичной манере Реми начал напевать песню, в которой непропорционально часто употреблялось слово «слава».
Я улыбнулась.
– Хватит нести чушь, и пошли.
Кунтеа Олалас была крупной женщиной. Кроме фигуры, мое внимание сразу привлекли ее необычные глаза. Раньше, когда мне в какой-нибудь книге попадалось описание фиолетовых глаз, я считала, что это глупость, но у этой камбоджийки, преподавательницы экзорцизма, они сияли лавандово-синим, который по краю радужки все больше переходил в фиолетовый.
– Ученица, которая демонстрирует талант к экзорцизму и обладает всеми тремя задатками!
Постепенно эта болтовня о задатках начинала все сильнее выводить меня из себя. Мне очень хотелось высказаться на этот счет, но пока я держала рот на замке.
Реми завис в воздухе рядом.
– Моя находка. Правда же, она невероятна?
Я покосилась на него.
Миссис Олалас проигнорировала его, за что я была ей безмерно благодарна.
– Готова к испытанию, дорогая? Я первая или ты уже была у Диана или Марчеллы?
Что? Но, прежде чем у меня появилась возможность открыть рот, вмешался мистер Бухари.
– Диан сегодня работает с начинающими. Я провел испытание для нее. И она его выдержала.
– Что? – ахнул Реми. – Ты прошла испытание для охотников за призраками? Почему же ты ничего не сказала?
Я пожала плечами.
– Считаешь это настолько необычным? В конце концов, два года в твоем обществе – достаточная практика. – Я подняла ладонь, и Реми ударил по ней, рассмеявшись так, что закачался и едва удержался в воздухе.
Все остальные уставились на нас, словно мы поменялись телами.
– Кунтеа, скажи мне, что эта девушка не одержима, – потребовал призраковед.
До этого я не замечала за ним чувства юмора.
Даже Паркер кашлянул. Он кашлянул. Примерно так, как делал наш учитель истории в Юте, когда ученик с ходу не мог вспомнить правильную дату значимого исторического события.
С колотящимся сердцем я вошла в темное помещение слева за рождественской дверью. Это был простой проход в мансарду, без двери, и за ним открывалось еще одно помещение. Сквозь узкие окна в крыше проникало лишь немного солнечных лучей. Все в пыльной комнате выглядело так, будто мы попали в черно-белый фильм. Я сглотнула. Когда все это кончится, мне понадобится большой холст и немало красок, чтобы проработать эти часы своей жизни.
Двадцать минут спустя я, спотыкаясь, вывалилась из рождественской двери; за мной она защелкнулась на замок, но это не имело никакого значения, поскольку, как выяснилось, в экстренных случаях двери могли пропускать нас просто так. Пустившись бежать, я оглянулась назад. Полтергейст в виде толстого мужчины со свиными глазками в этот момент просочился через замочную скважину, которая была прикрыта золотой пластинкой, и устремился за мной. Проклятье. Почему эти полтергейсты вообще мной так интересуются? А ведь все так хорошо начиналось! Кунтеа объяснила мне ритуал, и я все повторила. Хотя не имела никакого желания вступать в число экзорцистов, я несказанно обрадовалась, когда смогла отделить полтергейста от пожилой женщины, которой он овладел. Хотя бы ради того, чтобы полюбоваться глупыми физиономиями близнецов. Мы насыпали соль для экзорцизма по всем углам комнаты, а затем обрызгали женщину водой для экзорцизма, а также натерли маслом для экзорцизма. Кроме того, я повторила следом за Кунтеа правильные слова. Так почему же все пошло наперекосяк?
Что-то ударило меня, я взмахнула руками и врезалась в стену. В последний момент попыталась оттолкнуться от нее, но так крепко стукнулась головой, что все поплыло перед глазами. Меня ударил полтергейст.
Я со стоном перекатилась на спину. Подняв взгляд, увидела, как Паркер и Кроув бросились к нам, приняв призрачную форму. К несчастью, к нам присоединился кое-кто еще. Из двери слева от меня выплыл Садовник со своей цепной пилой. Теперь полтергейсты окружили меня. В их глазах мерцало безумие. Толстый призрак шевелил губами. Пытался выговорить мое имя, как мне показалось. Он – нет, оба призрака – снова и снова беззвучно повторяли мое имя. Что… что вообще не так с этой школой? Что не так с этими полтергейстами? Что не так со мной? Я попыталась подняться, опираясь на стену. Но силы рук не хватило. Возможно, на меня действовал шок.
Толстый призрак вырвал пилу из рук Садовника и поднял ее высоко над головой. Свинячьи глазки сверкнули.
Нужно убираться отсюда или схватиться с призраками в их измерении. Это было ясно. Но как и откуда мне взять оружие? Сначала нужно покинуть свое тело, как меня научили близнецы. Я зажмурилась, но, похоже, слишком сильно нервничала. Мое призрачное «я» не хотело показываться. В последний момент, перед тем как призрак опустил на меня пилу, я откатилась в сторону. Он, впрочем, тоже был не из быстрых.
– Оставь ее в покое! – Кроув появился за спиной толстого призрака. Он уже достал меч и кинжал, но сначала ударил полтергейста кулаком в лицо. Той рукой, в которой был
