весь этот кошмар останется позади, а пока попробовать доверять новым знакомым:
— Господин Вагнер, — проговорила она, внутренне робея.
— Господ у нас не водится, — ответил тот. — Называй меня просто Сашкой, или товарищем Сашкой, если хочешь. Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым.
Обожжённый и ещё пара бойцов постарше заулыбались.
— Товарищ Сашка, — продолжала Бианка. — Э… товарищ Борзой попросил меня рассказать вам одну вещь…
— Товарищ Борзой? — Это выражение вновь развеселило бойцов. — О да, это очень борзой товарищ! И что же он просил вас мне передать?
Не обращая внимания на неуместную весёлость солдат, Бианка рассказала их командиру о бронедвери и обо всём, что знала, включая ночной разговор Тхора с кем-то из его шайтан-команды. Лицо Вагнера стало серьёзным:
— Не то чтобы это было для меня новостью, но… — Вагнер задумчиво смотрел на Бианку. — Не всё можно сжечь, уничтожить или унести с собой… интересно. М-да, думаю, стоит попробовать ломануться через низ.
— А стоит ли? — возразил обожжённый, присутствовавший при разговоре. — С нами гражданские, вдруг там опасно?
— А здесь не опасно? — парировал Вагнер. — Юлин, где черти носят Борзого, прячется он, что ли?
Ответом ему были выстрелы.
* * *
На щеке Борзого виднелась свежая царапина, и Бианку почему-то это обеспокоило.
— Так, первую атаку мы отбили, — говорил он, чуть заметно морщась — возможно, царапина саднила. — Но я этих паразитов знаю, могу поспорить на месячный оклад, что это только разведка боем. Атаковали-то они не всем кагалом, а по очереди.
— Прощупывали нашу оборону, — кивнул обожжённый (Бианка узнала, что у него был позывной Щербатый). — Надо было брать с собой поддержку.
— Надо было зачислить в отряд бабушку Вангу, — отрезал Борзой. — Тогда бы мы точно знали, что лезем в капкан. Хотя я от них всегда ожидаю подлянок. Да, командир?
Вагнер кивнул и сказал:
— Так, план у нас такой: я со своими ребятами меняю твоих у окон, вы берёте гражданских и идёте туда, куда укажет леди Бианка.
«Леди звучит лучше, чем пигалица», — некстати подумала Бианка, но отмела эту мысль. А вот Борзой возразил:
— Зачем нам меняться, командир? Мои ребята уже пристрелялись…
— Затем, — ответил Вагнер. — С каких это пор у нас приказы обсуждают? Ладно, так и быть, объясню: во-первых, моя команда в обороне сподручнее; во-вторых, в подземелье тоже может быть небезопасно. А там бой будет на предельно малых, и в этом твои ребята намного сноровистее.
— А, ну, если так, то да, — протянул Борзой. — Леди Бианка, подойдите, пожалуйста.
Бианка не заставила себя ждать.
— У нас к вам огромная просьба, — сказал командир с позывным, созвучным имени его отряда. — Проведите нас к той двери, о которой вы говорили Борзому. Мы попробуем вывести вас отсюда под землёй. Там наверняка тоже есть бандеровцы, но у нас, надеюсь, будет эффект внезапности. Старайтесь держаться позади наших бойцов и не высовывайтесь, хорошо?
— Командир, — Джейсон выглянул из темноты одного из боковых коридоров; в руках у него был бронежилет и каска. — Я тут подумал, можно же забрать мотлох[16] этой дохлятины? Живым бронежилеты и каски нужнее, да и вооружиться не помешает. Как там в кино? «Это не боевое, а психологическое».
— Времени нет, — отрезал Вагнер.
— Я могу организовать… — неуверенно сказала Бианка.
— Можете? Отлично, — тут же согласился командир. — Мы пока пересменку сделаем, а вы постарайтесь побыстрей. Пока мы с этими бандитами только переругиваемся, но они в любой момент…
Тах-тах-тах! — затарахтело сразу с нескольких сторон, послышались тяжёлые удары и ответные автоматные очереди.
— Ну вот, накаркал, — пробормотал Щербатый, забрасывая на плечо автомат. — Я к окнам, там я нужнее.
— А мы что стоим? — спросил Вагнер у Борзого с Джейсоном. — Свистать всех наверх, они на штурм идут, сейчас каждый ствол на счету.
— Держите. — Мужчина с позывным «Джейсон», блеснув очками, вручил Бианке бронежилет и каску. — Наденьте сразу, эти из КПВТ палить начали, сейчас тут такое начнётся…
И исчез в темноте. Бианка машинально надела и то и другое — каска пришлась впору, бронежилет оказался немного велик, — а потом обернулась к сидящим на полу бывшим пленникам и сказала неуверенно:
— Дамы, господа… пока там воюют, надо постараться собрать бронежилеты и каски у трупов. Мы пойдём на прорыв.
Тут же, несмотря на то что буквально рядом шёл бой, несколько старушек и женщин средних лет, а также все три старичка, включая Дмитрия Григорьевича, молча рассредоточились по коридорам здания, пригибаясь и стараясь не выходить на открытые пространства. Бианка даже моргнуть не успела, как посреди помещения выросла целая куча амуниции: «броники», каски, какое-то оружие. Дмитрий Григорьевич, до того едва передвигавший ноги, казалось, помолодел, надев на себя жилет и каску старого советского образца (почти в такой же отец Бианки, служивший в армии ВНР, фотографировался со своими армейскими друзьями); вместо трости он опирался на какую-то ружбайку с деревянным прикладом.
Всё происходившее Бианка запомнила как-то фрагментарно: Марфа, пытающаяся надеть защиту на плачущую девочку — узницу «верхнего концлагеря» и что-то ласково ей приговаривающая; два паренька, не старше десяти-одиннадцати лет, в больших, как платья, бронежилетах, с ружьями без магазинов наперевес; Соломия, протягивающая Бианке короткий автомат:
— Возьми, доча. В пекло пойдём, а там-таки чорты водятся, что без АКМ не пройдёшь…
Стрелять Бианка умела, но оружие не любила. Тем не менее автомат взяла, проверила предохранитель и почти машинально забросила на плечо. Тем временем стрельба почти стихла, и из проходов стали появляться бойцы. Один из них с угрюмым лицом, бинтовал простреленную руку второму, улыбающемуся во все тридцать два зуба.
— Чего ты ошкерился? — приговаривал он, накладывая бинт. — Ему руку насквозь прострелили, а он лыбится!
— Так левую ж! — отвечал тот, не переставая улыбаться. — Стрелять могу…
— Ещё трёхсотые есть? — спросил Борзой, появляясь из темноты последним. — Хабибулин, чего хромаешь?
— Ногу натёр, — ответил красавчик. — Всё никак кроссовки нормальные не подберу, через два-три дня тереть начинают, будто кто пятку ножом режет. Ничего, перетерплю, не впервой.
— Значит, отделались малой кровью, — подытожил Борзой, окидывая взглядом мирняк. — Ну что, бойцы невидимых фронтов, все на месте, все целы?
Бывшие узники загалдели, подтверждая.
— Я вижу, вы уже марафет навели, — добавил Борзой, глядя на Бианку в каске и жилете. — И даже вооружились… Но запомните мне, без команды не стрелять! И вообще, идём как можно тише, всем ясно?
Ясно было всем.
— Ну, вперёд тогда, — помолясь, сказал Борзой, торопливо перекрестившись, а потом обратился к Бианке: — Пигалица, держись за мной, не отставай, я без тебя дороги не найду. Ну?
— Х-хорошо, — ответила девушка срывающимся голосом, подходя ближе. Почему-то было холодно, и она дрожала от озноба.
— Да
