смотрит в глаза.
— И?
— Бабы, будь они не ладны, вечный повод для войны, — задумчиво чешет подбородок.
— Мне не грозит.
— С этих слов все и начинается, — на его лице появляется провокационная усмешка.
Пожимаю плечами. Жмем друг другу руки. Сажусь за руль.
Слова Бесова звенят в черепной коробке, и я злюсь, потому что не могу выбросить из своих мыслей Ахметову! Лихачу по дороге, пока еду к Громову. Дружбы между нами нет, но парня чисто по-человечески жалко. Да, и не могу я находиться наедине со своей шизой. Она мне подкидывает воздушный образ Риты. Результат — бессонная ночь, железный стояк и желание снова проникнуть языком в ее сладкий рот.
Там не просто сладость, а податливый язычок. Осторожный и любопытный. Стоит лишь вспомнить, и член башкой упирается в резинку боксеров. Дерьмо! Шипя, поправляю его.
Нам этот десерт не попробовать, друг. Успокойся.
Паркуюсь около дома Громова, поднимаюсь на нужный этаж. Встречает без едких фраз. Вопросительно смотрит на презенты от Беса и Янкевича. Молча принимает. Если откажется, папки сами нагрянут, а Арс не горит желанием с кем-то общаться. Кивает на свою комнату. Захожу.
Несколько мониторов. Везде открыты программы, о существовании которых я и не знал раньше. Вообще мало шарю в айтишной терминологии. Гром же среди всех устройств, как рыба в воде.
— Я тут кое-что нарыл, — кривясь, садится на компьютерный стул. Половину лица скрывает капюшон. Я не нежная барышня, но видеть его «боевые» ранения не хочу. Сам бы маскировал.
— Что?
Очень надеюсь, что информацию про Аву. Что-то внутри меня резко отторгает возможность использовать Ахметову. Сглатываю это чувство вместе со слюной. Сажусь на стул рядом.
Стук пальцев по клавишам. На мониторе появляется скан старого документа. Свидетельство о рождении.
— И?
— Не тупи, Шум. Прочитай внимательно, — скалится беззлобно. У него хобби такое — всех бесить.
Хмурюсь, изучая содержимое. Догадка прошибает холодком вдоль позвоночника. Откидываюсь на спинку стула. Громов повторяет движение.
— Откуда это у тебя?
— Ловкость мозга и умелые ручки, — улыбается, но не весело совсем. — Оригинал.
И что мне делать с этим оригиналом?
— Сказал ей?
— Нет.
— После хуже будет, — то же мне эксперт, блядь!
Сам знаю о последствиях. Только сейчас правда будет звучать грязно в любом случае. Нужно было говорить Рите о себе в первый день знакомства. Если заявить о том, кто я, она с удовольствием пошлет меня на хер и будет чертовски права!
— Про Аву ничего нет?
Разводит руки в стороны.
— Извини. Мне нужен доступ к сети Ахметова, а он ее охраняет, как Кощей свое золото.
— И что тебе требуется для взлома?
— Пароль. Твоя девочка наверняка знает. Спроси.
Ну да блядь!
— Как ты себе это представляешь?
— Так и представляю. Звонишь, все рассказываешь и просишь помочь.
Усмехаюсь. Тру подбородок пальцами.
— Нет. Так не получится.
— Девочки любят честных, Дима, — хрипит, меняя положение. — Сначала подуется, а потом на край света за тобой побежит. Поверь.
— Что-то вы не далеко убежали с вашей честностью.
Отворачивается. Зачем, спрашивается, ляпнул? Дебил.
— Не мое дело. Извини, — снова смотрю на документ.
Он хотя бы объясняет маниакальную опеку над Ахметовой. Громов шуршит блистерами на столе, вкидывает пару колес в рот. Подаю ему бутылку с водой. Благодарно кивает.
— Значит, не скажешь ей.
Отрицательно качаю головой.
Не скажу.
Потому что она во мне разочаруется и не захочеткрасивые губы.
А я подсел…
— Пожалеешь.
Знаю. И её восторга не оправдываю ни на грамм. Нет тутлучшего.
В наличии только худший.
Принимай, Зараза.
24. Секретик
POVМаргарита Ахметова
Ненавижу больницы. Не так часто в них бываю, но паталогически не переношу здешнюю атмосферу и запах лекарств.
Тут буквально сквозит отчаянием и обреченностью. Иду по коридору, спускаюсь вниз, оставляю халат у медперсонала, снимаю бахилы и выхожу из здания.
Солнечный день. Теплый. Уютный.
И мне бы очень сильно хотелось провести его в сильных руках маньяка, но…
Вздыхаю, поглядывая на напряженного Владимира у машины.
Не получится.
Мои желания никуда не денутся. С дядь Вовой не могу поступать гадко. Он верой и правдой служит отцу. Таких людей очень мало, чтобы работали с душой.
Папе он нужен.
Подхожу ближе. Улыбаться не получается. Поправляю футболку и прищуриваюсь от ярких солнечных лучей, которые норовят нырнуть в глаза.
— Быстро ты. Как прошло?
Вздыхаю.
— Операция была провальной, шкипер.
— Почему?
— Пациент безнадежно ранен. У меня нет лекарства, чтобы его вылечить.
Вопросительно поднимает брови. Отмахиваюсь.
Я не Гудини. Создать иллюзию не могу.
Телесных повреждений нет, а изнутри Роксану искромсали. Она даже разговаривать со мной не стала. Не моргая, смотрела в потолок, пока я пыталась вывести её из этого состояния. Теперь и мне некомфортно. Раз за разом поправляю одежду, но волнение не связано с внешним видом. У меня в душе паршиво.
— Дядь Вов, давай в кафе сходим? — перевожу на него умоляющий взгляд.
Дома хоть петлю крепи к красивой люстре. Невыносимо!
Галя эта, как китайский тестовый робот-человек! Приторно исполнительная. И в то же время хуже надзирателя в тюрьме!
— Таких распоряжений не было.
Началось…
— Пожалуйста… — складываю ладони вместе. Не верит… — Не убегу я больше.
— Проходили.
— Хочешь, наручниками к себе пристегни, — протягиваю запястья.
И правда нет у меня мысли о побеге.
Есть желание встретить Димочку.
Где-то.
Случайно.
Будто судьба свела.
Эх, мечты…
— Ладно, но если снова сквозь стену захочешь просочиться, то ко мне на глаза больше не попадайся. Прибью.
— Договорились! — с визгом прыгаю на сиденье.
Владимир шепчет маты себе под нос. Плевать. У меня есть время с ним договориться. Едем к ближайшему кафе. Хочу убиться сладким десертом. Когда выбираюсь из машины, слышу, как папина правая рука с кем-то говорит. Докладывает… Рука-лицо. Обхожу джип и замираю с отвисшей челюстью. Около дяди Вовы стоит симпатичная женщина. Светлое сиреневое платье прикрывает стройное тело. Каштановые волосы собраны в пучок на затылке. Небрежные прядки выбиваются из прически и обрамляют лицо. Она ниже моего охранника на голову. На его фоне выглядит очень миниатюрной.
— Я тебе все сказал, Лена.
— Ты не даешь мне объясниться, Вова, — так отчаянно. — Я… — видит меня и замолкает.
Её щеки становятся пунцовыми.
Ага!
Та самая дамочка, которая ему звонила.
И спала, очевидно, с моим отцом.
— У меня работа. Уходи.
— Вова…
— Что же вы так, Владимир Юрьевич? — ступаю вперед. — Может, вам что-то интересное расскажут.
— Рита, — рыкает на меня. Поднимаю руки. Смотрю на незнакомую женщину. Чем могла, тем помогла. Взглядом выражаю.
Расходимся.
Владимир садится со мной за один столик. Не стоит над душой. Пьет кофе.
Я ему заказала.
Он хмурый и молчаливый. Видно, что мусолит встречу внутри.
У меня начинает подгорать одно место от желания высказаться.
— Дядь Вов, а папа в курсе, что вы одну женщину трахаете?
— Что?! — давится кофе, закашливается. Несколько капель летит
