и в самом деле отправился нас провожать. Вероятно, он желал убедиться, что мы покинули его владения и ничего не разрушили напоследок. А может, хотел продлить момент своего триумфа.
Увидев наши лица, Миха молча и быстро завёл мобиль, а я совершенно некстати подумала, что нужно будет выправить ему приличную униформу. Слишком нелепо выглядел этот здоровяк в высоких сапогах, заляпанной машинным маслом блузе и соломенной шляпке за рулём мотора. Несолидно. А между тем рыжий весёлый гигант был уже практически своим, без него Крапива осиротела бы. Посоветую Эдвину приобрести для Михи синюю шофэрскую куртку, кожаную фуражку и белый шелковый шарф. Всё лучше, чем эта дурацкая шляпа!
— Прощайте, Морроуз, — жизнерадостно взмахнул тяжёлым фонарём Шарль. — Хорошей вам дороги.
— Эрлинг, зря вы так, — очень тихо сказал Эдвин. — Мы никогда не были друзьями, но и врагами не были. Боюсь, что теперь это в прошлом.
— Это угроза? — вскинул брови сосед.
— О нет. Констатация факта. Я не понимаю, чего вы добиваетесь, но будьте уверены — я не прощу вам Валери.
— Какой вы, однако, забывчивый, — вдруг зло оскалился Шарль. — Не понимаете? А я вам напомню. Вы разрушили жизнь моей сестры — ну, так я разрушу вашу. Вы будете страдать, Морроуз. Я приложу для этого все усилия. Жаль только, что леди Вальтайн пала жертвой тёмной магии, но она непременно разглядит вашу гнилую суть. И тогда она придёт ко мне и попросит прощения.
— Вы свихнулись, Шарль, — холодно ответил Эдвин. — А маг-безумец однозначно куда опаснее влюблённой глупышки со слабым даром смерти. Ну что же… Есть способы если не вернуть вам рассудок, то как минимум — изолировать. Поехали, Миха. Нам нужно домой, и как можно скорее.
Небо над нами уже потемнело, зажигались первые звёзды. Ощутимо похолодало, старые липы хлопали ветками и угрожающе поскрипывали. Наверное, будет дождь.
— Про какую ещё сестру он говорил? — спросил вдруг Шельмар. — Милорд, а не о той ли старой истории…
— В Полыни было четыре мобиля, а осталось только два, — одновременно с ним громко крикнул нам Миха, пытаясь перекричать шум мотора и скрежет мелкой щебёнки под колёсами. — Задача как раз для детишек. Два уехало совсем недавно, следы ещё свежие. Куда и зачем?
— Гони как можно быстрее, — выдохнул некромант, вцепившись пальцами в дверь. Так, словно хотел выпрыгнуть на ходу из мотора… — Или дай я сяду за руль.
— Ну уж нет! Вы накопитель в таком состоянии точно угробите! Техника — это вам не кошки и зайцы, ее воскресить непросто!
И мобиль, натужно загудев, ринулся вперёд как бык, завидевший соперника — с пробуксовкой, разбрасывая во все стороны гранитную крошку аллеи. Кажется, у Шарля появилась ещё одна яма на дорожке. И поделом ему.
Несмотря на мягкие, пружинистые сиденья, на ногах и бёдрах у меня точно останутся синяки от этой дикой гонки. Мобиль мотало, он прыгал на кочках. Мелькали тёмные стволы деревьев. Однажды Миха затормозил так резко, что я впечаталась лбом в переднее сиденье.
— Осторожнее! — выкрикнул Эдвин. — Адель, не ушиблись? Нужно будет заказать специальные ремни для безопасности пассажиров, я видел у Яхора.
— Лисица, милорд, — виновато пискнул Миха. — Прямо под колёса.
— Стемнело. Не разгоняйся больше. Если мы врежемся в дерево и разобьёмся насмерть, детей точно отправят в приют. Хотя… Боюсь, мы все равно уже опоздали.
К сожалению, он оказался прав. Мы это поняли со всей очевидностью, уже повернув от аллеи к усадьбе. Всегда ярко освещённая приветливыми огнями уличных фонарей и светом стрельчатых окон флигеля, сейчас Крапива выглядела совершенно покинутой. Не горели и колокольчики фонарей на крыльце, не мерцали загадочным мягким светом окна спален. А тяжёлая входная дверь, обшитая драгоценными резными панелями из каменного дуба, была выворочена вместе с коваными петлями.
— А я ещё удивлялся, почему в Полыни нас встретили такие слабые маги, — горько произнёс Эдвин, помогая мне выйти. — Думал, неужели в Брюсте так плохо с финансированием?
— Сильные маги поехали в Крапиву, — угрюмо согласился Шельмар. Он выполз из мобиля и огляделся: — Тут были воздушники.
— И ещё один менталист, — кивнул Морроуз, что-то внимательно разглядывая под ногами. — После них особая аура остаётся.
Я испуганно на него поглядела. Странно как-то. Я ведь тоже маг, и немного сильнее, чем Эдвин. Но никаких «аур» не ощущала никогда.
— Кровь! — Эдвин вдруг порывисто наклонился, трогая пальцами камни щебенки. — Миледи, мне нужен платок.
Я тут же протянула Моррузу белоснежный лоскут носового платка. Пальцы задрожали. Кровь? Откуда? Чья? Богиня, что здесь произошло? И зачем ему платок?
— Что мы ждём? — нервно переминаясь с ноги на ногу, давя в себе подступающий истерический всхлип, тихо спросила я. — Там же… наверное…
— Что бы там ни случилось, — произнёс ровно Эдвин, — оно уже произошло. Сейчас нельзя поддаваться эмоциям. Адель, вы понимаете? — осторожно собрав в платок несколько крошечных камешков и песок, Эдвин достал из нагрудного кармана уже свой, голубой, и в него завязал белый маленький узелок. Я смотрела на его медленные и уверенные манипуляции во все глаза, находя в этом странное успокоение. — Нас пытаются спровоцировать, ждут срыва. Вышедший из себя некромант под горячую руку поднимает все кладбища и скотобойни, его рыдающая возлюбленная тут же выращивает джунгли из хищной крапивы, поедающие всё живое…
— Я могу… поджечь дом ещё, — неуверенно пробормотал Миха.
— А я… Хм… качественно подсчитать все убытки, наверное, — грустно заметил мэтр Шельмар. — Вы, кстати, заметили: ловчие ведь доподлинно знали, кто именно оставался в Крапиве с детьми. И вся эта картина… она такая нарочитая. Как декорации для театральной постановки.
— Да… — Морроуз прищурился, снова разглядывая Крапиву, словно стараясь запомнить все следы разрушения. Его тонкие ноздри дрожали от ярости, но только это и выдавало его настроение. Собран и хладнокровен. — Я больше не вижу здесь ничего. Только следы от колёс двух мобилей. Идёмте.
Я сглотнула. Входить в осквернённый дом было страшно. Что же произошло в наше отсутствие?
И в этот момент мы все услышали жалобный женский крик.
— Помогите! Пожалуйста! Милорд, я здесь! Мне очень страшно!
Люси. Её голос раздавался почему-то со стороны западного флигеля, звуча приглушённо и горько.
Дверь заваленного старым хламом чулана снаружи была подпёрта спинкой вдребезги
