Книга История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре - Джон Бартон

Более того, в Притч 22:20 сказано о неких идущих дальше «тридцати изречениях»[7] (точно разграничить сложно), что соответствует тридцати «главам» в Поучении Аменемопе. Примерно в половине содержания два документа близки достаточно для того, чтобы усмотреть в этой близости литературную связь.

Это дает нам интересную возможность – представить социальную организацию Израиля в эпоху царей. Да, этому нет явных подтверждений, ни текстовых, ни археологических, но кажется вероятным, что Израиль (а возможно, и оба царства), подобно Египту, должен был располагать школами для обучения писцов – в которых бы не просто учили грамоте, а выпускали секретарей в полном смысле этого слова, начиная от грамотных людей, способных написать обычное письмо, до Секретарей королевской канцелярии. Видимо, «мужи Езекии, царя Иудейского», упомянутые в Притч 25:1 как переписчики[8] разнообразных изречений, попадают в категорию последних. Иными словами, в Израиле во времена царей была государственная гражданская служба, и те, кто создавал сборники афоризмов, принадлежали, как и их египетские «коллеги», к этому классу общества. В таком контексте становится понятным, почему Книгу Притчей приписывают царю Соломону, – ведь царь покровительствовал трудам своих чиновников.

Но даже если допустить, что Книга Притчей восходит к израильской гражданской службе, учреждению явно светскому, в ней все же часто отражено богословское мышление. Да, никакие изречения в книге не приписываются Богу как их источнику: в отличие от пророчеств, они не притязают на право считаться божественными репликами, – это просто размышления о жизни. И все же они зачастую подразумевали вмешательство божественной десницы в дела человеческие. Есть теория, согласно которой древнейшие изречения – это совершенно светские наблюдения за жизнью, а в последующих уже проявляется морализаторский тон; что же касается самого недавнего по времени пласта, он уже откровенно богословский [2]. Скажем, изречение «Нашел ты мед, – ешь, сколько тебе потребно, чтобы не пресытиться им и не изблевать его» (Притч 25:16) – наблюдение, основанное исключительно на опыте; фраза «Как снег летом и дождь во время жатвы, так честь неприлична глупому» (Притч 26:1) принадлежит к морализаторскому пласту, а реплика «Не будь мудрецом в глазах твоих; бойся Господа и удаляйся от зла» (Притч 3:7) – это часть третьей, теологической стадии в развитии мудрости и знак того, что мудрость уже входит в религиозную культуру Израиля, перестав быть прерогативой учителей народа или царских чиновников.