пищевые мечты племянника.
— Ну може-е-е-ет… — и Грэм смотрит на меня, как побитая собачонка.
— Может, и сделаю, — соглашаюсь, тут же оглушенная радостным воплем мальчика, ничего не евшего сорок дней. Минимум.
— Ура!! — Грэм вприпрыжку скачет по лужайке, не обращая внимания на слуг, открывших для нас двери и ждущих внизу, чтобы занести коляску. В этот раз парни другие. Предыдущие, видимо, отлеживаются в лазарете, приводят в порядок психику после выходок веселых детишек.
Мы неспешно заходим в дом и идем сразу в столовую. Грэм побежал вперед. И когда мы заходим в просторное помещение, там никого нет, кроме мальчишки, довольно потирающего ладони.
— Дядя, Клотильда сказала, что у нас есть час времени, потом они вернутся, потому что цитирую: «обед ждать не любит».
— Отлично, мы успеем, — регент собственными руками отрывает от себя тут же начавшую протестовать Дашу и усаживает в высокий стул, чем-то похожий на наш современный детский стульчик.
Дочь тут же принимается тарабанить ладонями о столешницу, поэтому я быстро даю ей несколько ложек разного размера, деревянную миску, кружку, в небольшую кастрюлю закидываю с десяток печенюшек. Все, теперь ребенок занят и даст возможность немного отдохнуть.
И тут я ловлю два одинаковых пристальных голодных взгляда. Так-с, понятно, отдохнуть не получится.
— Шаверма, значит, — говорю.
А оба: и дядя, и его племянничек, дружно кивают головами с одинаковым довольным выражением лица.
— Ладно. Я готовлю овощи, а мясо — за вами.
— Не вопрос, — тут же отвечает регент, кровожадно сверкнув взглядом, — сейчас все будет.
И словно по мановению волшебной палочки, вытаскивает откуда-то из-под стола огромный кусок мяса. Со всего маху шлепает его на разделочную доску и, еще раз продемонстрировав шикарные клыки в легкой полуулыбке, интересуется:
— Я буду нарезать, а вы скажите, когда остановиться?
Со мной явно что-то происходит. Потому что глядя, как он умело нарезает длинные полоски сочного мяса так и хочется сказать:
— Давай еще, только не останавливайся!
— Так, теперь нам нужны тонкие лепешки, куда это все заворачивать, — осматриваю кухню в поисках муки. — Думаю, их недолго печь…
— Такие? — спрашивает Грэм, доставая откуда-то тонкие, длинные лаваши.
— Отлично! В самый раз! Сколько их там?
— С десяток точно, но не уверен, что нам можно брать все, — говорит мальчик.
— Нам все и не нужны. Трех будет достаточно.
Пока мы с Грэмом нарезаем овощи — огурцы, помидоры и капусту тоненькой стружкой, регент занят чем-то своим. Уже приготовленное для шавермы мясо ароматно дымит на тарелке, а мужчина продолжает что-то жарить, загородив любую возможность подсмотреть своей широченной спиной.
Нарезав картошку соломкой, или вернее овощ, очень на нее похожий внешне и по вкусовым качествам, отдаю ее регенту на обжарку, потому что он упорно продолжает занимать место у плиты. Пусть работает мужчина.
Когда все готово, самое время заворачивать лаваш. Мы втроем выстраиваемся за длинным столом, и я показываю, что нужно делать.
— Сначала смазываете вот этой штукой, она по вкусу похожа на горчицу. Потом — капуста, помидоры, огурцы, картошка. Теперь это все щедро сдабривается соусом, — в этот момент меня отвлекает громкое урчание желудка совершенно невозмутимого регента. — И напоследок — мясо. Сверху снова соус, а теперь самое сложное.
Дожидаюсь, пока все сделают, как я говорила. Убираю лишнее с лавашей не в меру жадных мужчин.
— Нужно завернуть лепешку. Именно поэтому я убрала у вас, Рэнульф мясо, а у Грэма — картошку, а совсем не потому, что я — жадная скряга. Лаваш порвется, и ваша шаверма не получится. Будет просто куча овощей с рваной лепешкой.
— А разве не в этом суть? — спрашивает регент.
— Нет, не в этом. Вы уже все сделали? Я могу подойти к плите?
— Да, конечно, — регент ловко накрывает приготовленное ним блюдо крышкой и отходит, освобождая мне место.
— Теперь разогреваем хорошо сковороду и кладем туда нашу шаверму швом вниз. Вот так. Жарим на среднем огне до румяного цвета, а потом аккуратненько выкладываем на тарелку и разрезаем напополам.
Мужчины выполняют все сказанное и надо заметить, что у них получается очень даже неплохо. Зачем-то вспомнился мой бывший муж, который вечно ныл и разрывал тонкий лаваш, приходилось шаверму делать мне, потому что у него, видите ли, слишком большие руки.
Украдкой бросаю взгляд на огромные ладони с длинными пальцами регента. Вот это руки. Кулак почти как моя голова. И ничего. И лаваш скрутил, не порвал. И с лопаткой управился споро — перекинув румяную шаверму на тарелку. Еще и племяннику помог, когда у того поехала сковорода, грозя уронить все на пол.
Мы втроем усаживаемся за столом, перед каждым из нас приготовленная собственноручно шаверма. Рядом тихонько сидит Даша, бросая масляные взоры на регента. Ужас, а не девчонка!
— Уже можно есть? — спрашивает Грэм с нетерпением.
— Можно, — отвечаю, первая вгрызаясь в шаверму. — Только…
Договорить про соус не успеваю. Уже руки у обоих местных королевских особ грязные, но лица довольные. В тишине слышно только жевание. И довольное агуканье Даши, весело глядящей на наши перемазанные соусом лица.
— А что вы там готовили? — спрашиваю я уже позже, когда дети уходят, а мы с регентом остаемся убрать посуду и вытереть столы.
— Это наше традиционное блюдо, — отвечает мужчина и ставит передо мной большую тарелку с уже открытой крышкой.
Арома-а-ат просто божественный. Крупные сочные куски мяса в какой-то подливе, зелень и незнакомые овощи. Я даже наевшаяся до отвала, чувствую, как у меня начинает выделяться слюна.
— Я покажу как нужно есть, — говорит регент.
Отрывает небольшой кусочек лаваша, набирает ним мясо из тарелки и кладет в рот, жуя с довольной мордой, как сытый кот.
— Руками? Столовых приборов…
— Нет. Только руками. Я покажу.
И снова набирает мясо, только в этот раз подносит к моему рту. У меня есть выбор: отказаться или согласиться. Рэнульф не торопит, просто ждет. Но так смотрит… как кот на мышь. Что-то у меня сегодня стойкие ассоциации в отношения регента и хитропопого домашнего любимца. Ладно. Это же не страшно? Если я попробую из его рук. Я видела, он их мыл несколько раз. В общем…
Открываю рот и тут же получаю взрыв разнообразных вкусов на своем языке. Слишком поспешно смыкаю губы, нечаянно прихватив мужские пальцы.
Глаза Рэнульфа вспыхивают, а кожа опять
