«товар» будет содержаться в надлежащих условиях. Всё-таки нечто человеческое по-больному извращённое, но по-родительски сильное укоренялось в сердцах этих дельцов.
Наверное, это чувствовали много веков назад короли и королевы, отдавая детей в расчётные браки.
Но Марк Маерс был исключением из правил.
— Ами, сегодня у нас будет особый гость…
Никто ещё не достигал «Олимпа мутантов» так быстро.
— Постарайся ему понравиться.
Всего за каких-то полгода он добрался до них…
— Это по-настоящему большой человек.
До Нередии… до Амели.
— Будь умницей. Не забудь отрепетировать все движения.
Им двигало нечто древнее и тёмное.
— Ты настоящее сокровище, Амели.
Что-то, чего Нери не была ещё в состоянии распознать. Для него не было преград…
— Я… — эти слова дались ей по-настоящему тяжело, ведь она впервые за долгое время обнаружила в себе что-то человеческое — ..Амели… я боюсь за тебя.
Даже ШАНТАЖ.
V
«В душе каждого человека, если только она у него есть, отыщется хоть один маленький… но гадкий секретик… Что-то такое, за что стыдно и страшно, что кушать не можешь»
Это было выцарапано украденной кем-то ложкой на обратной деревянной стороне нар, под которыми спал первую половину своего срока Марк. Засыпая и просыпаясь он постоянно видел эту надпись. За долгие дни она въелась в подкорку так же как надписи с тюремных плакатов «мойте руки перед едой», «сдай инвентарь» и безмолвное «помылся = подтёрся».
Желая как можно быстрее получить в свои руки белоснежную красотку, Марк готовился к решительным и быстрым мерам.
Пригласив Нереиду в свой любимый ресторан, он любезно угощал её всевозможными фруктами и отбивными. Всячески старался раззадорить её аппетит, чтобы слюны выделилось как можно больше, а в конце заказал им по фужеру шампанского. Речь шла о покупке гермафродита-шута с высоким женским голосом.
Но то было лишь прикрытие.
Не сложно было договориться с официантом, чтобы он не уносил фужер «госпожи» в мойку, а оставил его в своём шкафчике и потом принёс его Маерсу. Нужно было как можно больше генетического материала.
Расписавшись в договоре, Марк пропустил Нереиду вперёд и, пока расплачивался по счёту, снял насыщенный мазок с её фужера в колбу. Проводив торговку до машины, он мигом бросился в частную лабораторию, где его уже ждали. В собранном материале он искал как можно больше зацепок, болезней, полезных мутаций — что угодно, что можно было бы использовать в свою пользу.
Через десять дней, сидя в офисе унаследованной фирмы, Марк, получив по почте результат анализа, от радости чуть не подпрыгнул. Да, это был определённо его день.
VI
У Нереиды была редкая мутация, вызывавшая повышенное образование стволовых клеток и, как следствие, ускоренный (даже излишний) рост костных тканей. В 9 лет у неё на затылке начали расти странные костные рожки. Когда они пробили кожу, вызвав угрозу заражения крови, врачи назначили ей операцию по их удалению. В то время агенты рынка уродцев ещё не так широко раскинули свои сети и Нереиде (тогда её звали Сильвия) удалось избежать незавидной участи стать экспонатом в частном зоопарке.
Мать Сильвии была религиозной женщиной и не раз водила её к священникам, чтобы «изгнать бесов, овладевших бедной девочкой», а отец предпочитал проводить время с сыновьям. Поэтому никто не уделил должного внимания задержке её первой менструации. Мать считала, что походы по храмовникам дали свои плоды и её дочь миновало «проклятие крови», о котором говорилось в «священном писании», в этой грязной и подлой книженции, которую породистые черти в рясах не первое поколение продают всяким слабовидящим.
Поэтому, когда между ног Сильвии просочилась первая струйка крови, она в страхе сбежала из дома. Первый раз. Ей было семнадцать.
На шестой раз она ушла окончательно. Зацепилась за одного богатого бездельника и укатила в Париж, ни с кем не простившись. «Сильвия Престейн исчезла среди бела дня. Родители в ужасе» — только и осталось о ней упоминание в местном новостном телеграм-канале. Больше о Сильвии никто не слышал.
***
Не слышал, потому что перед отъездом она в тайне от родни сменила имя на «Нереида Стардаст». Имя столь же вычурное, сколь безликое в океане приколистов и приколисток. В конце 21го века не иметь какого-нибудь сложного имени считалось полной безвкусицей. Имена вроде Стейси, Влад, Ли и иже с ними носили лишь «старпёры», родившиеся в начале-конце двадцатых.
В Париже бывшая-Сильвия-новая-Нери познакомилась с современным искусством, всё большую опору делавшего на телесность, с древнейшим цирком и кокаином.
Если третье её быстро отпустило, то во второе и первое она погрузилась с головой. Её бойфренда интересовал только секс, третий пункт и путешествия. К сожалению, в постели у них не сложилось и когда он, одурев от наркотиков, попытался взять её силой, Нери, защищаясь, столкнула его с балкона прямо в пустой мусорный бак.
— Там тебе и место…
И с ней трудно не согласиться.
Взяв всю наличку, какую нашла, она села в его машину и гнала как можно дальше, пока не сдох аккумулятор.
Попробовав завести ещё с десяток «знакомств», она поняла, что большинство богатых мальчишек — полное мудло и что для полного счастья ей нужен покладистый и непритязательный мужчина… если вообще нужен. Как бы то ни было, надо раздобыть денег. И не привлекать внимания. Цирк и современное искусство были напичканы деньгами, но вот что до шума… его бывшая-Сильвия не могла стерпеть.
Вода без вкуса
Наша культура — мусор
Живя на дне
Мы ищем плюсы
Эти строчки из дворовой песни, написанной искуственным интеллектом надолго засядут в её голове. Работая закладчицей, она постепенно сколотила состояние, но всё же, не смотря на всю аккуратность, однажды попалась копам. Но пока суд над ней шёл, нарко-лоббисты протолкнули законопроект, легализовавший деятельность нарко-картеля во Франции и её, за отсутствием состава преступления, выпустили.
Работая в теперь уже почти официальной фирме, она придумала действенный способ доставлять кислоту и растворимые дженерики в страны, в которых они были запрещены: ими пропитывали средства женской гигиены, а также пакеты с ватой, туалетную бумагу и ватные палочки и диски.
Но цирк никак не отпускал её. Она ходила туда от трёх до девяти раз в месяц. И никак не могла понять, что так её привлекает.
Однажды ей в подборке онлайн-кинотеатра попался старый чёрно-белый фильм «Уродцы». Тогда она и поняла, что к чему. К тому времени она уже принимала гормоны, но только в тех малых дозах, что позволяли сдерживать действие гена. Рынок мутантов тогда лишь возрождался и она наивно полагала, что будет там среди своих. Каково же было
