меня, готовое к большему.
Я трахаю языком ее задницу, прижимаясь к кровати, и ее возбуждение заливает мое лицо, как сироп. Ее мускусный аромат окружает меня, и я быстро приподнимаюсь, чтобы одной рукой схватить ее за попку, а другой сжать в кулак, приподнимая над кровью.
Я посасываю ее клитор, вращая языком резкими движениями. Она задыхается, и это лишь сильнее подпитывает меня. Я трахаю пальцем ее тугую, маленькую попку сильнее, и вскоре добавляю второй палец.
Ее задница гладкая и чертовски восхитительная, мои глаза закатываются, когда я представляю, как ее задница заглатывает мой член целиком. Ее бедра подаются вперед, затем ее ноги обхватывают мою голову.
— Какого чёрта?! — кричит она.
Затем заезжает ногой мне в губу, но я все еще возвышаюсь над ней, прижимая ее к кровати своим телом. Её лицо окутывает похоть, я вижу это в ее глазах. Она смотрит на то, как ее сперма сияет на моем лице, а так же видит ненасытный голод в моих глазах.
Она чувствует, как мой член вонзается в ее бедра, подобно кинжалу. Она знает, как отчаянно я хочу ее киску и задницу. Это ошеломляет и расслабляет её тело.
Когда я убеждаюсь в том, что она будет послушной, я дотрагиваюсь до своих губ. Капля крови капает мне на палец. Я засовываю этот палец ей в рот, и она не колеблется.
Она облизывает его дочиста, как будто мой палец — это член. Её глаза исчезают в глубине черепа, поглощая эту каплю металлической жидкости.
— Чем сильнее ты будешь сопротивляться, тем сильнее сопротивляться буду я. — предупреждаю я. — И, черт возьми, Ремеди, мне нравится ставить тебя на место.
— Почему ты здесь? — спрашивает она хриплым голосом.
— Ты хочешь, чтобы я ушел?
Она кипит от злости, но не произносит ни слова и не говорит мне остановиться. Потому что она тоже борется с этим.
Она знает, что хочет этого, знает, что хочет меня. Чем бы ни была эта гребанная похоть между нами, она владеет нами обоими.
И она не может отрицать этого.
Я наклоняюсь и кусаю ее за ухо.
— Я не могу перестать думать о твоей сладкой, маленькой киске. — говорю я.
Ее живот напрягается, а глаза блестят. Ей нравится, как грязно я с ней обращаюсь. Моя маленькая, грязная куколка.
— Мне нужно было попробовать тебя. Я хотел поглотить каждую твою гребаную частичку. Потому что ты моя, Ремеди, и я хочу тебя. Я собираюсь разорвать тебя на части.
Я опускаю свое тело, скользя вдоль ее нежной плоти, чтобы она могла почувствовать, что делает со мной. Мой твердый член скользит по ее животу и бедрам. Я провожу языком по ее клитору, и она обмякает. Она двигается не так, как раньше.
Я приподнимаюсь. Ее глаза пусты. Ее внимание сосредоточено на потолке. Только не на мне.
Теперь она отдаст мне всё своё внимание.
Я наклоняюсь и беру в рот столько её плоти, сколько могу, затем сильно прикусываю. Мои клыки вонзаются в её киску и она кричит. Её бедра пытаются оттолкнуть меня. Я рычу, глядя на нее сверху вниз, мой член с каждым разом жаждет ее всё больше и больше.
— Скажи мне, что ты моя. — прорычал я. — Вся, блядь, моя.
— Кэш. — шепчет она.
Я шлепаю ее, прямо по месту укуса, и из ее груди вырывается стон, первобытный, дикий и полный удовольствия.
— Скажи мне, что ты моя. — говорю я, снова шлепая ее.
Я облизываю губы, наслаждаясь ее вкусом. Соленый и сладкий.
— Скажи мне, что ты моя, или я уйду, Ремеди. И ты никогда больше, не получишь этого от меня.
— Я твоя! — кричит она.
Возбуждение пульсирует во мне, и я засовываю пальцы обратно в ее попку, и она расслабляется подо мной. Ее бедра извиваются, выгибаясь мне навстречу. Когда я снова беру ее клитор в рот, она шипит.
— Я твоя, но я чертовски ненавижу тебя.
Я дразню ее клитор, едва облизывая, в то время, как продолжаю неистово трахать пальцами ее задницу. Ей нужна эта стимуляция, нужно, чтобы это произошло прямо сейчас. Но я отказываю ей в этом.
Я перехожу к ее бедру, и снова беру в рот ее плоть, кусая с меньшей силой, потому что я уже сделал свое дело. Она мокрая, и укус это тоже самое, что провести по ней ножом для стейка.
Она стонет, и этот звук наполняет меня дикой похотью. Мой член становится больше, он становится тяжелым и неудобным. Мы оба чертовски сильно хотим кончить, но я должен сдерживаться.
— Ты ненавидишь меня так же сильно, как и хочешь. — говорю я.
— Я ненавижу тебя.
Ее глаза отрываются от моих, но я крепко хватаю ее за подбородок, заставляя снова посмотреть на меня, чтобы она видела, чего хочет.
Пот покрывает каждый дюйм моего тела, моя одежда тонет в ее сперме и в нашем поте. Я так промок, что капаю на нее, но она этого не замечает. Она смотрит на меня так, словно хочет сказать.
«Не смей прекращать трахать меня, или я убью тебя.»
— Ты хочешь, чтобы я использовал тебя, маленькое лекарство? — спрашиваю я.
И прежде чем я успеваю закончить вопрос, она кивает. Я засовываю ещё палец в ее влагалище, используя обе дырочки, манипулируя ею, как куклой, отказываясь быть нежным с ней. Я сжимаю ее клитор зубами, дразня этот комок нервов своими клыками, ее дырочки сжимаются вокруг меня, каждый стон, вырывающийся из ее души, смешан с восторгом и страданием.
Другой рукой я засовываю два пальца глубоко ей в рот, пока ее миндалины не соприкасаются с моими костяшками пальцев. Она давится, ее глаза наполняются слезами.
Я отпускаю ее, давая ей немного подышать воздухом, но затем снова наваливаюсь на нее всем своим весом, надавливая на все ее дырочки, не сводя с нее глаз.
— Ты ненавидишь меня не из-за своей лучшей подруги. — рычу я.
Мои пальцы проникают в каждую дырочку, и я бью по ее точке G. Пальцы дразнят тонкие стенки плоти, отделяющие ее задницу от киски, а ее горло сжимается от моих пальцев.
— Ты ненавидишь меня, потому что тебе нравится то, что я могу тебе дать. Тебе это нужно. Никто не может трахнуть тебя так, как ты хочешь. Никто не может заставить тебя чувствовать себя так, как ты чувствуешь себя сейчас. Никто, и я имею в виду никто, не может заставить тебя чувствовать себя так, как могу только я. Ты хочешь этого так же сильно, как
