— Лохань неси! Эй, ты что, оглох?! Томас!
Мужчина встрепенулся, принялся шарить по сваленному вокруг печки хламу в поисках посудины. Следом снова появился Марко, выдернул лоханку из-под скамьи и ринулся к роженице.
— Томас! Томас! — нетерпеливо кричала ведьма.
Он бросился на зов, поскользнулся босиком и едва не упал — на полу оказалось натоптано чем-то красным и липким.
— Ногу держи!
Роженица лягнула его в голову, потом в плечо. Силищи в ней оказалось немерено. Мужчина наконец-то поймал её за щиколотку, навалился, тяжело дыша, и с ужасом увидел, как прямо у него перед глазами ведьма сунула роженице руку… Она тут же навалилась сверху, закрыв обзор и вонзив локоть в живот, но даже мгновения этого зрелища хватило. Он отвернулся, чувствуя, как к горлу подкатил липкий тошнотный ком. Свет фонарей перед глазами покачнулся, развернулся…
А следом мир содрогнулся мощным ударом. От пощёчины зазвенело в ухе.
— Томас!
Мужчина с удивлением понял, что это его имя, и сейчас его зовут, но будто издалека. Он сидел на грязном полу в каком-то подвале. Рядом пронзительно плакал младенец. Второго, тихого и какого-то скукоженного, ведьма держала кверху ножками и ритмично встряхивала так, будто собиралась ударить об каменный пол, да всё не решалась. Наконец, тряхнула особо сильно и отвесила шлепок по спине. Ребёнок издал жуткий глухой звук, харкнул на пол липкую слизь и тут же заорал.
Вокруг охали и ругались.
— Двойня у тебя, — сказала ведьма скорчившейся на полу женщине.
Та завыла, размазывая слёзы по раскрасневшемуся чумазому лицу.
— Ну всё, хватит. Давай теперь займёмся твоим кровотечением.
— Не… надова… — простонала женщина.
Лишь бы не смотреть на это, мужчина стал украдкой озираться и только теперь понял, что гостят они в явно нехорошем месте. Тусклый свет выхватывал из мрака грубо сколоченные полати, заваленные тряпьём и переплетёнными телами, закутанными в лохмотья. Кто-то спал, кто-то с интересом поглядывал на развернувшееся у печки действо. Огонь нагрел воздух в подвале, и, казалось, вонь немытых тел сделалась ещё гуще.
— Не хочу-у-у-у… — выла женщина на полу.
Мужик, которого ведьма называла Марко, пытался её утешить.
— Ку-у-у-уда…
Ведьма, обернув ребёнка в принесённую с собой чистую тряпку, склонилась и положила ей руку на плечо.
— Снова удавишь — со свету сживу, — сказала она не дрогнувшим голосом.
Потом была ещё суета. Младенцев обмывали, роженицу отпаивали невыносимо вонючим варевом….
На улице было ещё холоднее, а может, так только казалось, потому что теперь они не бежали, а шли спокойным шагом. Мужчина тащил вёдра и мешок, ведьма шла впереди, пошатываясь от усталости.
Пережитый ужас, никогда не виденный прежде, словно вырвал его из оцепенения, обострил все ощущения. Медленно проходила дрожь в руках. Он чувствовал, как оседает на лице сыплющаяся с неба колючая морось, как ледяной воздух пробирается под рубаху, и медленно, будто приходил в сознание, всплывал из забытья, понимал — он жив. Он даже почти свободен, хоть и находится, по сути, в рабстве. Но никогда за последние годы он не чувствовал себя таким свободным. И таким счастливым — от одной лишь мысли, что он покинул жуткий подвал и скоро вернётся туда, где тепло и спокойно.
— Что это было за место? — решился спросить он.
Дрянной запах впитался в его одежду и кожу, казалось, что теперь он не отмоется никогда.
— Ночлежный подвал Марко, — с тяжёлым вздохом ответила ведьма. — Самый дешёвый в округе. Эта компания сплочённей любого рыцарского ордена.
Он помолчал, не зная, как задать следующий вопрос, потом всё же решился:
— Эта женщина раньше убивала своих детей?
— Да, первого она задушила, Марко не успел за ней уследить.
— Но… почему?
— Сказала, что не смогла бы его прокормить, но это ложь, чтобы разжалобить. На самом деле Марко собирался его продать, она испугалась и не хотела отдавать. Потом запросила себе такую долю, что сделка бы не вышла. А в этот раз — двойня. Марко повезло.
Мужчине показалось, что он ослышался.
— Продать? — глупо переспросил он.
— Да, — с раздражением в голосе подтвердила ведьма. — Продать. Я что, слишком тихо говорю?
— Нет. Но я не понимаю.
— Чего непонятного? Марко и его люди — домушники-трубочисты, они работают на Эддрика и забираются в дома через крыши. Ребёнка к такому приучить можно, но это занимает много лет. Марко выгоднее продать младенцев туда, где их смогут использовать уже сейчас — побирушкам. С дитём на руках им больше подают. Двойня — это для него как дар Небес. Даже за мной вот, прибежали, чтобы товар не потерять. Марко теперь обязан отмерить и мне долю от продажи.
— Ох, Бездна… Это же… Ты…
Он замолчал, поняв, что не подберёт слов. Попытался найти где-то внутри злость, ненависть… хоть что-то, но там осталась лишь пустота и единственная испуганная мысль, бьющаяся в голове:
«Где я?.. Куда я попал?..»
На мгновение проснулся от страшного сна лишь для того, чтобы провалиться глубже в кошмар, дна которому не видно.
— Добро пожаловать в мир людей, Томас, — сказала ведьма. — Он примет тебя с распростёртыми объятьями.
Часть 8
Когда солнце чуть перевалило за полдень, в двери снова застучали, и Гилота, проклиная весь белый свет, поняла, что отдохнуть ей сегодня не придётся. Посетители — пара хорошо одетых деревенщин — прикатили издалека и теперь вознамерились получить от путешествия в город побольше пользы. Проблемы у деревенщин были привычные. Скотина часто болеть стала, не навёл ли порчу кто из соседей, земля на полях устала и каждый урожай даётся тяжелее предыдущего. Гилота слушала, кивала, искала среди склянок и мешочков на полке нужные ингредиенты для очередного варева. Скоро в комнате повисла кислая вонь — при смешении запахов из разных кипящих посудин вышло что-то определённо скверное, но наплевать, лишь бы деревенщины не перепутали потом, что в корыто свиньям вылить, а что — оставить земляному бесу в бутылке и с закуской.
— А вот это племяшка моя, Тесси, под венец
