На берегу определялась удача ловца на следующий год; везение зависело от того, что поймалось: паку, сом, читари или комелон. Таким образом, удача сопутствовала всем, только одним больше, чем другим, – подход оптимистический и притом трезвый. Когда все поймали по рыбе, толпа двинулась в поселок, угостившись по дороге винцом дона Эммануэля, который тоже присоединился к процессии; его рыжая борода блестела в свете факелов, а от его скабрезных шуточек женщины постарше восторженно взвизгивали. Но в целом настроение было неспокойное: все уже знали, что военные снова объявились в округе и придут на праздник.
Когда жители вошли в поселок, солдаты уже были там. Народ вливался в единственную улицу, а команданте Фигерас, опасавшийся, что его узнают, надвинул фуражку на глаза и скомандовал двум шеренгам солдат «смирно». Процессия остановилась, люди взволнованно зашептались. Фигерас выступил вперед и отдал толпе честь; жест всем показался ужасно смешным, но больше – нелепым.
– Граждане! – выкрикнул Фигерас со всем возможным пылом. – Не тревожьтесь! Мы направляемся в другое место, но перед уходом примем участие в вашем празднике и надеемся, вы проводите нас с наилучшими пожеланиями!
Он повернулся кругом, щелкнул каблуками и рявкнул:
– Товсь!
Солдаты нестройно вскинули винтовки к плечам и, выставив вперед ногу, ткнули стволы в небо.
– Пли! – выкрикнул Фигерас, и стая стервятников поспешно сорвалась с дерева неподалеку.
Он еще дважды кричал «пли!», затворы лязгали, и выстрелы разрывали ночь. Потом Фигерас вновь повернулся к ошеломленной толпе и прокричал:
– Vamos!
Дон Эммануэль пробормотал по-английски себе под нос:
– Двадцать один, блин, орудийный залп, – а Хосе подтолкнул Хекторо плечом:
– Сегодня быть беде.
– Ладно, – ответил Хекторо.
Поначалу на празднике все шло как нельзя лучше. Учитель Луис подключил к ветряку проигрыватель, чтобы народ танцевал под пластинки. Ветер менялся, музыка играла то быстрее, то медленнее, но это ничего: в конце концов, совсем не трудно плясать пошибче или потише.
Танцплощадку выгородили прямо на улице, и вскоре танцоры подняли столько пыли, что ничего не разглядишь. В те дни рок до поселка еще не добрался, и все сходили с ума по «бамбуко» и «вальенато» – двум видам танцевальной музыки с пленительной путаницей синкоп; исполняется она на типле – десятиструнном инструменте, вроде небольшой гитары, только играют на нем, как на мандолине или бузуки. В то время был популярен танец «Elle Polio Del Vallenato»[29]– такое подражание цыпленку. Танцоры скребли пыль ногой, ища червячков, выступали с потешной важностью, словно драчливые петушки, дергали головой, будто клевали, да еще махали руками. Когда музыка заканчивалась, танцоры поднимали жуткий гвалт – кудахтали и кукарекали, и потом с радостным хохотом отлучались за новой бутылочкой «Агила».
Стояла ночь, от выпивки все расслабились, от марихуаны раскрылись души; в общем, никто не узнал Фигераса, который вскоре свалился носом в землю перед борделем Консуэло, чей небольшой штат был дополнен целым автобусом молоденьких шлюх из Чиригуаны. Шлюшка в семье – предмет большой гордости, поскольку обеспечивала прекрасный доход, и многие девочки начинали в двенадцать лет; однако девушкам, которые шлюхами не становились, полагалось оставаться девственницами до шестнадцати, а потом выходить замуж. С отклонениями от этого правила разбирались с помощью пули. Ну, а той ночью шлюхам пришлось потрудиться, надо сказать, на славу, и многие девушки, измочаленные и заезженные, вышли на улицу потанцевать.
Время близилось к полуночи, веселье достигло той точки, когда никто уже не понимает, что происходит, и тут один припозднившийся пастух решил лихо обставить свое появление в духе ковбойских фильмов – старья, которым только и пичкали зрителей городские кинотеатры. Верхом на лошади он галопом ворвался в поселок, улюлюкая и паля в воздух из револьвера.
На шатких солдат это мгновенно произвело сильнейшее впечатление. Все вояки разом решили, что угодили в засаду коммунистов. Произошло смертоубийство: солдаты бросились на землю, попрятались за домами и принялись бешено палить в толпу, которая, словно по волшебству, рассеялась, оставив ржавшую от боли поверженную лошадь, двух убитых детей, трех убитых взрослых да еще нескольких раненых, что стонали и корчились в пыли безо всякой надежды на спасение.
Стрельба длилась, пока солдаты не израсходовали все патроны, что заняло часа полтора. Не представляя, где коммунисты, они вели огонь по ружейным вспышкам, то есть стреляли друг в друга. Все происходило в пьяном угаре, от страха у солдат сводило животы, и потому лишь четверо были убиты и десять – ранены. Печальный инцидент завершился ужасным финалом: один солдат швырнул фанату через забор, и после взрыва оттуда, спотыкаясь и прижимая руки к животу, вышел капрал. Пошатываясь, он добрел до середины улицы, на мгновенье замер, и испустил долгий нечеловеческий вой ужаса и мольбы. Капрал воздел руки к небесам, и внутренности абсурдной кучей вывалились из живота. Всхлипывая и постанывая, он рухнул сверху.
Ошеломленные, от ужаса протрезвевшие солдаты окликали друг друга и выходили из укрытий. Собравшись у тела капрала, они молча переглядывались, но, встречаясь глазами, отворачивались и пожимали плечами – мол, я тут ни при чем, меня все это не касается.
Фигерас вышел из оцепенения и с трудом сел, потирая глаза. Поднявшись на качких ногах, он долго мочился на стенку. Звучно, удовлетворенно рыгнул и повернулся. Не веря своим глазам, он с тупым непониманием взирал на представшую картину кровавой бойни. «Ни хрена себе», – больше ему нечего было сказать.
Покачиваясь, Фигерас подошел к солдатам, взглянул на труп и перекрестился.
– Давайте назад в лагерь, – проговорил он. Лицо его стало пепельно-серым.
Солдаты уходили из поселка, неуклюже скрываясь, и жители потихоньку выбирались из домов. В точности как солдаты, они сгрудились на улице – ошеломленные и сбитые с толку. Учитель Луис выключил заевший проигрыватель, который все это время талдычил веселенькую мелодию цыплячьего танца.
– Они должны за это поплатиться, – отчеканивая слова, произнес Педро.
Вытащив из-за пояса револьвер, Хекторо зашагал прочь. Раздалось десять выстрелов – он добил раненых солдат.
На следующий день, покидая поселок на джипе и грузовике, Фигерас с солдатами проехали мимо подвешенных на деревьях тел однополчан, уже наполовину обглоданных стервятниками. Под трупами собаки дрались за отвалившиеся куски. Фигерас велел не останавливаться, и так без остановок они ехали до самого Вальедупара. Там команданте узнал, что за героическое сопротивление несопоставимо превосходящим силам партизан представлен к очередной награде. Он получал также под свое командование крупное воинское подразделение, перед которым ставилась задача: во что бы то ни стало раз и навсегда покончить с коммунистами..
