картинно округлил глаза, и Селина не смогла сдержать смеха.
Возникший между ними лед начал таять. Отлично, именно этого он и добивался. По пути он расспросил ее о прогулке по городу и порадовался, что та ей понравилась. Сначала они с Ирмой побывали на рынке, потом в магазине дамских нарядов, а затем прогулялись и пообедали в ресторации. Селину заинтересовала местная политика, и Анкер неожиданно для себя заметил, что с удовольствием рассказывает о том, как в прошлом веке Катория подмяла под себя несколько независимых территорий. И хотя теперь номинально они все входят в состав королевства, на деле в некоторых провинциях продолжают следовать своим обычаям, находя лазейки в законах или и вовсе обходя их. Но на открытый бунт никто не готов, поэтому в целом все живут мирно, торговля процветает.
– В том числе торговля девушками, – нахмурилась Селина.
Анкер был вынужден согласиться:
– Да, южным провинциям тяжелее всего дался отказ от рабовладения. Оно до сих пор скрыто практикуется под видом долговых договоров.
– И король смотрит на это сквозь пальцы, чтобы не спровоцировать мятеж? Или надзор властей не так силен вдали от столицы?
Вопросы Селины били в цель, чем ей опять удалось приятно удивить Анкера.
– И то, и другое, но главное, что местные представители власти поддерживают сложившуюся систему. – Анкер взглянул в окно и увидел, что они уже подъезжают. – Предлагаю продолжить беседу после бокала вина и сытного ужина. А прямо сейчас я хочу тебе кое-что показать.
Он первым вышел из кареты, подавая Селине руку. И когда она округлила глаза, увидев, куда они приехали, в груди Анкера потеплело. Не отпуская длинные тонкие пальцы из ладони, он повел Селину к краю каменной площадки, с которой открывался вид на город.
Красное закатное солнце одним боком уже закатилось за линию горизонта, окрашивая небо переливом от нежно-розового до темно-фиолетового. Морские волны отражали небесные оттенки, пылая посередине ярко-оранжевой солнечной дорожкой.
Закат позолотил и город, начав с белых парусов кораблей на причале. Щедро плеснул желтым на стены домов и заставил заискрить вспышками стеклянные окна. Город утопал в зелени, пробивающейся между крыш, и теплом солнечном свете.
Анкер стоял и любовался. Но не закатом, а лицом Селины, на котором изумление сменили восторг и благоговение перед красотой небесного представления. Пухлые губы приоткрылись, бледные брови взлетели вверх, зеленые глаза будто стали еще больше и ярче.
Он наклонился к тонкой шее с беззаботно выбившимся из прически завитком и хрипло прошептал в розовое ушко:
– Нравится?
– Не то слово, – тихо ответила Селина.
И Анкер позволил себе аккуратно обнять ее, прислониться грудью к спине, а подбородком утонуть в пышных локонах. Она не отпрянула. И целую вечность они просто стояли так, глядя, как темнеет небо. Пока не зажглись первые звезды.
Тогда Анкер почувствовал, что пальцы девушки заледенели от вечерней прохлады. С неохотой отстранившись, он снял с себя камзол и накинул ей на плечи, оставшись в одной рубашке.
– Пойдем?
– Обратно? – Селина повернула к нему грустное лицо.
– Нет, – он широко улыбнулся. – Нас еще ждет ужин.
Вернувшись в карету, они ехали молча, но в этой возникшей тишине не было напряженности. Наоборот, в единодушном безмолвии обоих была своя спокойная прелесть. Когда карета затормозила, Анкеру даже стало на секунду жаль прерванного момента.
Но он еще не успел реализовать все задуманное на этот вечер. А у него были большие планы.
На этот раз они вышли на оживленную улочку, идущую вдоль побережья. Каменная брусчатка извилистой змейкой повторяла береговую линию, отгораживаясь от плещущихся волн пышными кустами, высокими пальмами и невысоким, но крепким заборчиком. Впрочем, при желании можно было пройти через калитку, спуститься по ступенькам вниз и оказаться на пляже, но эту прогулку Анкер приберег на потом. Сейчас он повел Селину в сторону деревянной террасы со столиками, тесно стоящими друг к другу. Большинство из них были заняты, но на самом краю площадки, в небольшом отдалении от веселящейся публики, было свободное место.
Именно туда Анкер и направился, нежно придерживая Селину под локоть. К ним тут же подошел усатый подавальщик, одним движением руки снял табличку «Зарезервировано» и предложил сделать заказ. Он назвал несколько вариантов по памяти, сделав акцент на сезонном предложении шеф-повара – миезе с морскими диковинами. Именно его они и выбрали, согласившись и на рекомендованное к блюду белое вино из сладких абрикосов.
Вечерний полумрак рассеивали светящиеся шары, стоящие на витых железных ножках по краям террасы. Один из них сиял рядом с ними, и Селина задумчиво остановила на нем взгляд.
– Давно хотела спросить, как они работают. Видела такой у нас в доме, но забыла узнать. Это магия? – спросила она.
– Да, их заряжают маги, владеющие силой света. Это довольно дорогое удовольствие, но владельцы популярных рестораций не скупятся, привлекая гостей побогаче. Поэтому почти вся набережная светится.
– Маги? – быстро переспросила Селина. – Вы владеете волшебством?
– Не все. Это редкий талант. Говорят, раньше каждый второй рождался с магическим даром. Сейчас хорошо, если один из тысячи младенцев оказывается магом.
– А ты? Ты владеешь силой? – Селина разглядывала его пристально, словно впервые увидела.
– Нет. Но моя мать владела, – неожиданно для себя признался Анкер. И замолчал, погрузившись в воспоминания.
Селина тихо ждала, когда он продолжит. А его обуревали противоречивые чувства. Он столько лет носил в себе эту историю, скрывая от всех подробности. Избегал разговоров, поддерживал глупые сплетни. Рассказать правду значило открыть ту часть души, которую он привык никому не показывать. Но сейчас ему хотелось протянуть тоненькую ниточку доверия между собой и Селиной. А для этого нужно было открыться первым.
Наконец, решившись, он начал свой рассказ.
– Ей было шестнадцать, когда жрецы Единоглазого бога обнаружили в ней магический дар. Слабенький, но стабильный – достаточный, чтобы зажечь свечу или вызвать легкий порыв ветерка. Так она стала послушницей храма. А через пару лет решила принести обет невинности и стать полноправной жрицей. Поэтому они вместе с наставницей направились в столицу в главный храм Единоглазого. Вот только до столицы не добрались, – на лице Анкера заиграли желваки. – Мой отец был на охоте, когда собаки привели его не к дичи, а перевернутой повозке и мертвой старухе в кустах. Издали слышались крики и плач, он пошел на звук и… нашел разбойников. Не найдя чем поживиться, те убили старую жрицу и решили позабавиться с девушкой. Отец пристрелил их, как диких свиней. А мою мать забрал к себе в дом.
Он сделал паузу, собираясь с мыслями. Откровенность давалась ему непросто.
– После произошедшего она перестала говорить. Только кивала
