Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
От пассажа дю Коммерс было рукой подать до Кур де Роан. Тесную площадь обступили потемневшие от времени особняки XVI–XVII веков, некоторые из которых были такими старыми, что, казалось, не могли стоять прямо и старались прислониться к соседу. Несмотря на очевидную бедность здешних жителей, на подоконниках верхних этажей весело цвели левкои, а в клетках щебетали птицы.
На одном из домов висело объявление:
Требуются рабочие руки для изготовления цветов и украшений из перьев
Виктору стало понятно, почему у некоторых прохожих в волосах застряли посеребренные веточки и нитки.
В одном углу проходного двора были выставлены пустые бочки — видимо, из крошечного трактира с террасой, увитой чахлым вьюнком, в другом валялась ржавая утварь, трухлявые оконные рамы и печные трубы.
У сарая Тетушки, расположенного на первом этаже здания эпохи Людовика XIII, сохранилась «подставка для мула» — возможно, единственная сохранившаяся в Париже. Этот невысокий металлический треножник когда-то служил для того, чтобы какой-нибудь толстый монах или пожилой профессор Сорбонны могли без посторонней помощи забраться в седло. У порога мастерской столяра щенок резвился в стружках, пахнущих хвоей.
Квартира старьевщицы располагалась на втором этаже: там, дома, Александрина Пийот хранила самый ценный товар, который предлагала только серьезным клиентам. Виктор не раз приобретал у нее, не торгуясь, редкие книги и фотографии, в том числе три снимка Гюстава ле Гре.[46]
Если сарай Тетушки был похож на свинарник, то ее двухкомнатная квартирка сияла чистотой. Стены, кровать и три кресла с кретоновой обивкой были словно из кукольного домика. На полках стояли горшки с анютиными глазками и резедой, фарфор и книги с золотым обрезом; к каждой был прикреплен ярлычок с указанием цены. Виктор с интересом стал разглядывать эти сокровища, но вскоре разочарованно отметил, что редких и действительно ценных томов среди них нет. И все же, хотя это был второсортный товар, распродав его, Тетушка Старьевщица могла бы несколько месяцев провести на курорте. Но она не собиралась оставлять свое занятие, понимая, что без него ее жизнь потеряет смысл.
— Торговля — моя страсть. Каждое утро я повторяю себе: «Ну уж сегодня ты точно добудешь нечто небывалое!». Я верчу в руках старинные вещицы из Кур де Массакр, хожу по залам, и порой та или иная вещь словно шепчет мне: «Мы созданы друг для друга, забери меня…» Чашечку кофе, мсье Легри?
Она принесла к кофе тарелочку лукума, вытащила откуда-то из складок юбки кисет и свернула папироску, лукаво поглядывая на Виктора. Потом повернула ключ в ящике письменного стола, достала оттуда коробочку из-под мигренина и приоткрыла ее.
— Вашу руку, пожалуйста.
Виктор повиновался, и хозяйка положила ему на ладонь крохотную книжечку.
— Это что, сделано для ребенка? — спросил он.
— Рассмотрите хорошенько.
Пять бумажных лент были сложены гармошкой и грубо сшиты, так что получилась крошеная записная книжка в пять сантиметров длиной и четыре шириной. Обложкой послужил папирус, испещренный иероглифами, на обратной стороне неразборчиво нацарапан адрес.
— Мне стало интересно, что означают эти формулы, — объяснила Александрина Пийот.
Виктор раскрыл книжечку: она была вся заполнена цифрами, знаками сложения, процентами и латинскими терминами.
— Ваша миниатюра чем-то пахнет… С каких это пор вы ловите рыбу?
— Эту книжечку при мне достали из рыбьего брюха, а точнее из карпа. Как он ее проглотил — загадка!
— Это было давно?
— В четверг. Я как обычно обедала в «Уютном уголке». Хозяйка трактира, Аделаида Лезюер, — моя приятельница. Это было в тот самый день, когда случился ураган. К счастью, когда он начался, я уже была дома.
Виктор снова задумчиво пролистал блокнот. Страницы были расчерчены как в расчетной книжке. На одной он увидел надпись:
RMAT
Fa ri u e pa f s
2, re l’Arc v
С RET N
На других были записаны полустертые цифры, и только два слова целиком: cinnamum и murra. Уцелевшая фраза заканчивала книжку:
PENTAOUR CREAVIT
— Какая-то тарабарщина! Ясно одно — эти листочки не имеют никакой ценности и их не так давно скрепили. Боюсь, никто не захочет пополнить свою библиотеку книгой, даже такой миниатюрной, если она воняет рыбой.
— Мсье Легри, вы что, пытаетесь заговорить мне зубы, чтобы получить ее задаром? На вас не похоже! Впрочем, я не собираюсь с ней расставаться. Она будет моим талисманом. Можете смеяться, но я убеждена, что у вещей бывает несколько жизней. Конечно, эти каракули не такие древние, но мой мизинчик нашептывает мне,[47]что тут кроется какая-то тайна. В детстве я читала сказку о карпе, проглотившем волшебное кольцо. Эти буквы… А вдруг, если правильно их произнести, можно вызвать черта?
Сказав это, она надолго умолкла. Виктор тоже не говорил ни слова. В комнате стояла такая тишина, что шум во дворе казался громче, чем обычно. Там звучали смех и веселые голоса, крики молочника, расхваливающего свои сыры и масло…
Виктор напомнил мадам Пийот про монографии Шевреля.
— Заходите денька через два-три. Если я не найду их здесь, они наверняка внизу, а если они там, то чтобы их найти, мне понадобится время, а главное — силы. Что касается записной книжки, надеюсь, вы не сердитесь на меня, мсье Легри. Я так же любопытна, как и вы, и мне ужасно хочется узнать, что означает эта тарабарщина. Я обратилась за помощью к вашему знакомому, коллекционеру медалей, но, увы, он не сумел помочь.
— Вы имеете в виду Альфонса Баллю? Так вот в чем дело! — и Виктор расхохотался. — Представляете, его сестра, которая работает у нас консьержкой, заподозрила, что он… состоит с вами в интимной связи.
Виктор ликовал: без всяких усилий с его стороны ему удалось выполнить просьбу мадам Баллю. «Правда сама идет ко мне в руки», — самодовольно подумал он.
— Да ну?! Нужен мне этот чинуша из военного министерства! Вы же его видели — тощий, как швабра, начищенный, как ружье новобранца, и неуклюжий, как медведь! Если б я и захотела завести интрижку, то выбрала бы кого-нибудь посимпатичнее. Да только я давно пришла к заключению, что от мужчин одни проблемы.
— Мужчины то же самое говорят о женщинах… Мадам Пийот, может, вы разрешите мне скопировать то, что написано в этой таинственной книжице?
— Почему бы нет, мсье Легри! Я вас уважаю и доверяю вам. Эх, была бы я годика на три-четыре помоложе…
Виктор ее уже не слушал: он старательно переписывал в свою записную книжку каждую букву и цифру, уверенный, что загадка заинтересует и Жозефа.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
