ноги. Теперь домовенок не напоминал того согбенного старикашку, который вышел к пришельцам. Перед ними стоял бодренький такой гномик с бодро топорщащимися жесткой щеткой усами и бороденкой лопатой. Одет он был в костюмчик из грубой мешковины. На ногах лапти и намотанные до колен онучи.
– От жжёшь, – осмотрев себя, удовлетворенно притопнул лаптем домовенок, – енто ж я веков пять скинул, а то и все десять, три клеща мне на правую ягодицу! Вот токма домишко-то мой рассыпался вовсе.
– Не печалься, домовой, – сгреб его за шкирку Леший и поставил перед Коляном. – Вот его терем всяко лучше твоей сгнившей хатенки. В него и переберешься моим повелением.
– Ой ли лучше? – настороженно осмотрел обалдевшего парня домовой, нагло усомнившись в словах самого владыки.
В другой раз тот испепелил бы наглеца. Но, помня о дефиците в здешних краях тайного народца, вынужден был на первый раз сдержаться. И снова терпеливо принялся объяснять мужичку, что у Коляна родился наследник, а дом без пригляда и все такое. Выслушав, наглый мужичонка отставил ногу, упер в бока кулачки и начал выдвигать условия своего переселения:
– Значится так. Вотета вот я не люблю, – он ткнул пальцем в сумку, висевшую на плече Коляна, и пояснил: – не люблю, когда в доме пьянку пьянствуют. Не люблю, когда мусор мусорят и шум шумят. Все енто безобразие анчуток привлекает. А ежели я токма и делать буду, что их выпроваживать, то когда ж мне хозяйство хозяйствовать, сырец тебе в дымоход, а?
Вконец растерявшийся под строгим взглядом гномика, Колян пожал плечами.
– Теперича далее. Во дворе чтоб плевки не плевать. Не то петухи дохнуть будут, и некому будет нечисть криком отпугивать. Петухи у тебя нонче кричат исправно?
– Нет у Коляна петухов, – вставил за брата Юрий. – Он вообще курей не держит.
– Петуха надобно завести, – не терпящим возражения тоном заявил мужичок. – И пару курочек ему для услады. Оно и мне свеженькое яичко-другое выпить не помешает. Ага, и домочадцам накажи, чтобы кажную ночь под обеденным столом было блюдце с молочком и горбушка ржаного хлебушка. Не то обижусь. Тогда всем мало не покажется. А то и вовсе уйду, и живите тогда сами, как знаете. Та-ак, что еще… Банника и конюшенного ежели нет, я сам подыщу таких, кои мне угодны будут. Шушуны ежели забредут – отважу. А иного, может, и приручу. Иной шушун не хуже цепного пса вора отвадит. Наперво все. Теперича надобно к дому присмотреться. Может что переделать да переставить придется.
– По феншую, – нервно хохотнул Юрий, но гномик на него даже не глянул.
– Ну, – удовлетворенно улыбающийся владыка хлопнул Коляна по плечу, – дай домовому имя и приглашай его в дом.
– Имя? – не понял тот.
– Токма нареки меня благозвучно. Не то в твой дом не пойду.
Юрий что-то зашептал брату на ухо, не сводя косого взгляда с гномика.
– Кузей будешь? – выдохнул наконец Колян и поправился: – В смысле, Кузьмой.
– Кузьма имя ладное, – согласился гномик. – Теперича в дом приглашай.
Слышь, Кузьма, – замялся Колян, – надо ж как-то это… Натаху подготовить… Она у меня с норовом…
– То не печалься, – махнул ручонкой домовенок. – Ежели Натаха твоя хозяйка справная, то я ей помехой не буду. Она и видеть меня никогда не будет. Наш народец вообще людскому глазу не видим.
– А как же я тебя вижу? – удивился Колян.
– Видишь потому, что на то мое желание есть, ибо явился ты ко мне вместе с владыкой Велесом.
– Леший я, – поправил мужичка владыка и снова обратился к Коляну: – Приглашай ужо Кузьму в дом.
– Ну, дак это… приглашаю тебя, Кузьма в свой дом, – после некоторой паузы слегка поклонился гномику Колян. В тот же миг он исчез, словно испарился. Исчез и новонареченный Кузьма.
– Э-э, – отвесил челюсть Юрий, – Леха, ты куда моего братана дел.
– Нешто сам не слышал, как он домового в свой терем пригласил? Вот тот его туда и перенес.
– А я?
– А на кой ты домовому? Ты ж не хозяин и не домочадец.
Юрий затравленно осмотрел окружающий его мрачный ночной лес. Но тут засияло уже знакомое марево.
– Айда и мы за ними, – махнул ему рукой Леший.
Глава 8
– Юрок, рассольчик огуречный будешь? Или стопарик налить?
– Давай сперва рассольчик, – простонал с дивана Юрий. – А ты уже похмелился?
– Ага, двумя таблетками цитрамона. Мне ж за руль садиться. Ты со мной к Натахе поедешь?
– Поеду, – оторвался от банки с рассолом Юрий и, прежде чем снова припасть к живительному напитку, добавил: – Если оживу.
– Юр, – Николай сел на диван рядом с братом, – а этот… Леха когда ушел?
– Фиг его знает. Я, Колян, после твоих настоек вообще слабо что помню. Только бред какой-то вспоминается. Будто мы ночью через какие-то порталы по лесу шарились. Еще леший какой-то был. И еще гном, похожий на домовенка Кузю из мультика. И типа Леха этого гнома к тебе домовым устроил. Прикинь.
– Слышь, Юрок, а мне этот же самый бред снился. Еще этот вредный гном все нудил, чтобы я ему под стол краюху ржаного хлеба к молоку положил. А где я ему ржаного возьму? У меня и молоко-то случайно в холодильнике не прокисшее оказалось.
– А в твоем бреду гном Леху тоже Велесом называл?
– Называл. А леший владыкой.
– Колян, ты точно никакие мухоморы в свои настойки не добавлял?
В этот момент на кухне будто бы хлопнула дверка холодильника, и, не успев возмутиться несправедливым подозрением брата, Николай поспешил туда. Юрий , пошатываясь, поплелся за ним.
– кто тут?
– Нет никого, – пожал плечами Николай. – О! Прикинь. Блюдце-то я в натуре под стол поставил. А молока в нем нет. Либо я не наливал, либо… Ты чего застыл, Юрок?
Но брат не ответил. Он смотрел в окно каким-то затуманенным взглядом.
– Чего ты там увидел, подошел к нему Николай и тоже застыл, высоко задрав брови и приоткрыв рот.
За окном, высунув от усердия язык и со степенной неторопливостью переступая задними лапами, Лекс подметал и без того чистую тротуарную плитку невесть откуда взявшейся березовой метлой.
В следующий миг внимание братьев переключилось на сгустившееся возле крыльца белесое марево. Из упомянутого несколько минут назад портала вышел высокий бородатый блондин в джинсовом костюме. Глянув на подметающего двор Лекса, он строго погрозил пальцем в сторону дома.
– Ты, Кузьма, пошто безобразничаешь? Самому двор мести лень, так шушуна какого в дворовые определи. А у пса своя служба имеется – сторожевая. Еще раз такое позволишь, накажу.
А пес, заметив блондина, тут же отбросил
