Катирайи, Азер Гишасп и др.
Так, например, Азер Гишасп в работе о древнеперсидских праздниках приводит описание Ноуруза как дня весны, дня Ормузда, сезона цветов и душистых трав и подчеркивает, что Ноуруз — любимый праздник и в настоящее время. «Ноуруз является величайшим праздником природы в мире, так как в это время равнины и долины покрываются зеленью и дуют весенние ветры, которые уносят все мертвящее и погибшее, а природа одевается в новый наряд… Нет ни одного иранца, в котором течет иранская кровь, который не признавал бы Ноуруза как свой национальный праздник, хроня его в душе и сердце» [Гишасп, 1976, с. 56–57].
Для изучения праздников персов, связанных с мусульманской религиозностью, а также с домусульманскими традициями, большое значение имеют труды западноевропейских миссионеров, путешественников и купцов, совершавших поездки в Иран уже с конца XVI — начала XVII в. Подробный анализ трудов некоторых из них приводит Н.А. Кисляков в статье «Некоторые иранские поверья и праздники в описаниях западноевропейских путешественников XVII века» [Кисляков Н.А., 1973, с. 179–194].
Н.А. Кисляков сообщает о путешествии венецианца Пьетро делла Валле в Турцию, Египет, Сирию, Иерусалим, Мессопотамию и Иран в период с 1617 по 1621 г., о первых сведениях Пьетро делла Валле о восточных древностях, развалинах Персеполя, первом образце персидской клинописи.
Другой путешественник — Адам Олеарий, секретарь гольштейнского посольства, принятый шахом Сефи I (1629–1642 гг.) при посещении им Ирана. По словам В.В. Бартольда, Адам Олеарий отличался наблюдательностью и редкой для того времени независимостью суждений.
Самое подробное и всестороннее описание Ирана оставил дважды посетивший эту страну (1664–1670 и 1671–1677 гг.) Жан Шарден; он хорошо владел персидским языком, торговал драгоценными камнями, что способствовало расположению к нему двора, особенно гарема, поэтому Шарден был назначен придворным ювелиром шаха.
Французский миссионер (орден капуцинов) Рафаэль дю Ман прожил в Иране пятьдесят лет (1646–1696 гг.) и умер в Исфагане; он оказывал различные услуги шаху Аббасу II.
Названные путешественники сообщают всевозможные сведения о стране, обычаях населения, различных доисламских и мусульманских обрядах. Подробно описывают характер празднования Ноуруза, длительные приготовления к нему, обряды, соответствующие каждому дню, хлопоты по приобретению подарков, загородные гулянья молодых людей и ожидание счастья в новом году.
Путешественники подробно описывают Праздник роз — Праздник весны, Праздник обливания водой — Абпошан (Абризан), летний праздник жатвы — Михреган в день осеннего равноденствия, праздник Саде, последнюю среду месяца сафар, исследуют соотношение обрядов, посвященных месяцам и дням зороастрийского календаря, с торжественными и памятными датами, а также с праздниками мусульманского лунного календаря.
Как пишет Н.А. Кисляков, описанные иранские праздники и обряды XVII в. как бы продолжают традицию праздников и обрядов древнего Ирана и обнаруживают связь с верованиями и обрядами народов Средней Азии [Кисляков Н.А., 1973, с. 192].
Среди работ других европейских исследователей хотелось бы остановиться на книгах Р. Фрая «Наследие Ирана» и М. Бойс «Зороастрийцы. Верования и обычаи».
Р. Фрай много писал о том, что «традиции очень стойкие в Иране», об эпохе зороастризма в этой стране и о различных сторонах обрядовой жизни; он показал, что «религиозная обстановка в Восточном районе и в Средней Азии вполне соответствовала политической раздробленности этих областей и местному сепаратизму; здесь существовал не только зороастризм (в различных локальных разновидностях), но манихейство, несторианское христианство, буддизм, местные культы предков, а также культ божества — героя Сиявуша, культ каких-то местных богинь и другие» [Фрай, 1972, с. 272].
Все же со времени распространения ислама в Иране мусульмане и зороастрийцы составляли две религиозные общины, и вся обрядовая сторона жизни формировалась этими общинами. Например, большое значение по традиции придавалось празднованию Нового года, и «приношения царю приурочивались к празднику Нового года» [Фрай, 1972, с. 159].
М. Бойс развертывает широкую панораму рождения, развития и бытования зороастризма вплоть до XX в. не только на территории Ирана, но и в Индии и Пакистане. Верования и обычаи, характерные для каждого дня, месяца, соответствующих сезонов года, периодов жизни человека, праздников и памятных дат, — в центре ее исследования. Так, она пишет также о приношениях царю царей по случаю Нового года (Ноуруза), об обрядах, связанных с поклонениями Солнцу, Луне, Огню, являющимся воплощением истины — аша [Бойс, 1987, с. 73]. Рассказывается в работе М. Бойс о праздниках середины весны, середины лета, середины зимы, праздниках уборки урожая, возвращения скота с летних пастбищ, наконец, о Празднестве всех душ, который отмечается в последнюю ночь старого года, когда души возвращались в свои прежние жилища, как верили, на закате солнца, а на рассвете первого дня нового года, с восходом солнца отлетали.
Традиция почитания душ в конце уходящего года, как и многие другие традиции эпохи зороастризма, сохраняется персами до настоящего времени.
Вероятно, следует напомнить, что по вопросу о значении зороастризма в мировой истории и в жизни самих персов высказывались крайне противоречивые точки зрения. Как писал В.В. Бартольд, некоторые исследователи полагали, что древний Иран в области религии был также мало оригинален, как и в области материальной культуры. Утверждали даже, что стремление европейских ученых «возвеличить „Авесту“ (священное писание зороастрийцев) в ущерб „Пятикнижию“ связано с ненавистью к семитским расам и гордостью своим арийским происхождением». С другой стороны, панегиристом выступал Эдуард Мейер. По его словам, «Зороастр — первая личность, оставившая в истории мировых религий след своего творчества, зороастризм — первая из великих мировых религий; в надписях Дария, как у первых христиан, сказывается гордое сознание людей, что они обладают истиной и сражаются с ложью» [Бартольд, 1971, т. VII, с. 239].
К проблеме изучения праздников и обрядов и их роли в жизни персов обращались русские востоковеды.
По словам Ю.И. Крачковского, иранистика, особенно изучение языков и литературы Ирана, была популярной областью русского востоковедения. К началу советской эпохи отечественная иранистика имела уже более, чем столетнюю историю своего существования, достижения ее получили признание, но отдельные направления ее развивались неравномерно [Бартольд, 1971, т. VII, с. 14].
Необходимо отметить, что В.В. Бартольд был превосходно осведомлен об ирановедческой литературе, поэтому он более чем кто-либо другой имел право давать оценку общему состоянию исследований и отдельным работам в этой области.
В.В. Бартольду принадлежат работы, специально посвященные изучению исторической географии и истории Ирана, «Историко-географический обзор Ирана» и «Иран. Исторический
