отправился к Нино на день рождения кузена. Нино подготовил сцену, пригласив семейную няню, соседскую девочку, чей отец владел баром на Манхэттене. Доминик замер, увидев ее, сидящую со скрещенными ногами на стуле в квартире его бабушки. Она была безумно красива, с черными волосами до ягодиц, как у Шер, и кожей цвета кафе-а-лайт; ее коричневое мини-платье с узором пейсли навевало приятные мечты. Ему показалось, что ей самое место в рекламе итальянского журнала, задрапированной в красный "Феррари", и он спустился на этаж ниже, потеряв дар речи.
Придя в себя, он спросил у Нино: "Кто эта женщина!"
"Наша няня, Дениз Деллисанти. Дениза из святых. Красивое имя, красивая девушка, почему бы вам не поговорить с ней?"
Через некоторое время бывший лурп набрался храбрости и поднялся по ступенькам, где стояла Дениз. Он почти ничего не помнил из их разговора, только то, что ей было семнадцать лет, она была младшей из пяти дочерей и училась на первом курсе Университета Святого Иоанна в Квинсе. Помимо красоты, она была умна, мила и нежна, а ее фамилия была такой подходящей: Деллисанти. Дениза из святых.
Через шесть недель он пригласил ее на свидание. Они посмотрели кино, а потом пошли к Нино домой выпить кофе. Он отвез ее домой в половине десятого вечера; она жила с родителями, и у них был комендантский час в одиннадцать часов. Они быстро перешли от знакомства к отношениям, но любовью не занимались. Она была против внебрачных связей. Доминик, с головой погруженный в это дело, не пытался убедить ее в обратном.
ФБР могло не знать о Нино, но родители Дениз знали. Они знали некоторых из его клиентов-ростовщиков и поэтому не любили ни его, ни его племянника. Они разрешили Дениз посидеть с ребенком только потому, что Гагги жили неподалеку и хорошо ей платили. Доминик был возмущен таким предвзятым отношением, но не упоминал об их враждебности к своему непостоянному дяде.
Доминик еще служил в армии, когда Нино впервые попросил о запятнанной услуге, которая была обставлена как дело чести. Дантист, живший и работавший по соседству, сделал навязчивое замечание одной из своих пациенток, Розе Гаджи; Нино расценил это практически как попытку изнасилования и сообщил Доминику, что собирается заложить динамитную шашку под крыльцо дантиста.
"Он оскорбил мою жену и твою тетю. Это скажет парню, что ему лучше убраться из этого района, пока он не пострадал по-настоящему. Мы проберемся туда сегодня ночью. Ты присмотришь за мной".
Зная Нино и слышав историю Винсента Говернары, Доминик был удивлен не столько чрезмерной реакцией Нино, сколько его предположением, что он поможет. Но поскольку мишенью было крыльцо, а не человек, он следил за спиной Нино. Через несколько дней после отправки сообщения дантист все-таки собрал вещи и уехал.
Доминик никогда не упоминал об этом инциденте с Дениз и никогда не говорил о теневой жизни своего дяди, разве что вскользь, на языке, который хорошо понимала такая соседская девочка, как Дениз. "Забавные люди в этой жизни", - говорил он. "Ты можешь определить, кто в ней, просто по их поведению, но если этот человек дружелюбен и хорошо к тебе относится, то это просто хорошие люди".
Дениз нравилась всем. В Сент-Джонсе братство избрало ее "Мисс Му Гамма Дельта". Она пригласила Доминика быть ее кавалером на инсталляции и последующей вечеринке. Со своей армейской прической он чувствовал себя не в своей тарелке; люди его возраста с 1968 года стали принимать хипповские взгляды и взгляды.
На вечеринке он впервые пережил воспоминания о Вьетнаме. Он стоял у стены, пил пиво и смотрел, как все танцуют, когда комната взорвалась и повсюду полетели части тела. Он опустился на пол и закрыл лицо руками. Дениз опустилась на колени рядом с ним.
"Ты в порядке? Война?"
"Да, нет, хуже некуда".
Она обняла его. "Думаю, я просто ошеломлен переменами", - наконец сказал он. "Там было так плохо, а здесь я с тобой, и я так счастлив. Как будто я был в аду, а теперь я в раю".
"Я люблю тебя".
"Я тоже тебя люблю". Его глаза были влажными. "Ты делаешь меня таким счастливым, что я плачу. Я не могу в это поверить. Хочешь потанцевать?"
"Как хочешь".
16 декабря 1968 года Доминик был с почестями демобилизован, но эмоционально он никогда не покидал армию. Она доминировала на его автопортрете и придавала ему уверенность в собственной смекалке, удаче и силе. Его внезапный срыв на вечеринке у Дениз был всего лишь аберрантным последствием боевых действий, которое должно исчезнуть. Тем не менее, он начал скрывать часть своей военной идентичности, потому что его также привлекал контркультурный барабанный бой того времени. Он никогда не посещал антивоенные митинги, но начал носить рубашки с длинным рукавом, чтобы скрыть татуировку десантника на правом предплечье.
Он был полон оптимизма, но, кроме отношений с Дениз, ему мало что удавалось. Он поступил в колледж округа Дейд в Майами, но редко посещал занятия. Большую часть дня он и несколько таких же ветеранов проводили под кайфом ЛСД и слушали музыку в убогом гетто, которое они снимали. Однажды весенним днем неожиданно появились Нино и Роуз. Они находились во Флориде и наблюдали за строительством своего роскошного зимнего дома.
Доминик был смущен и удивлен тем, что Нино избавил его от упреков по поводу его неопрятного вида и окружения. "Почему бы тебе не вернуться домой?" - сказал дядя, добавив, что собирается купить небольшой бизнес по производству итальянской глазури в Бруклине. "Ты сможешь управлять им, если только подстрижешься и выпрямишься".
Когда Доминик позвонил матери и рассказал о предложении, она отговорила его. Она вспомнила, что где-то читала о том, что кого-то из работников этого бизнеса недавно застрелили за рабочим столом.
"Только в Бруклине за приготовление мороженого могут убить", - ответил он слишком легкомысленно для нее.
"Это жизнь твоего дяди", - огрызнулась она. "Не забывай об этом".
Устав от забот матери, Доминик выдвинул новую идею. В письме к Дениз он предложил им сбежать вместе и начать новую жизнь в Сан-Франциско. Он побывал там во время одной из своих поездок домой; именно там он впервые увидел новый волнующий ветерок, пронесшийся по стране, и впервые почувствовал себя не в своей тарелке. В музыкальном плане Сан-Франциско был также центром инноваций, и он хотел дать этой части своей натуры еще один шанс. Он описывал его как сказочную страну, где сбываются мечты.
Когда Дениз согласилась, он уехал из Флориды и снял небольшую квартиру рядом с домом ее родителей в Бруклине. Нино устроился на работу в итальянское кафе, но Доминик не видел ничего плохого в том,
