это не мешало ему пребывать в своем обычном радостно-придурочном настроении.
– Моше, Яаков и юный Урия приветствуют великого Ширмана!
– Ты что, даешь имена своим компьютерам?
– Тсс… Они же не знают, что они компьютеры! Я говорю им, что они принцы при дворе царя Соломона. У каждого по тысяче жен. Что бы ты сделал, будь у тебя тысяча жен?
– Платил бы им алименты.
– Ха-ха-ха! Великий Ширман и его блестящее чувство юмора! Взгляни-ка на моего прелестного Урию. Он сейчас помогает своему дружку в Филадельфии провернуть операцию «ноль – ноль – один».
«Ноль – ноль – один» – это очень старый способ компьютерного мошенничества. Ты открываешь счет в любом банке, чтобы иметь возможность проникнуть в его сеть, после чего с каждого вклада, сумма которого превышает тысячу долларов, переводишь на свой счет те несколько центов, что стоят после запятой. Суммы настолько ничтожны, что ни банк, ни клиенты не обращают внимания на их исчезновение. А у тебя на счету за несколько месяцев накапливается солидный куш.
– Неужели против этого трюка еще не нашли противоядия?
– Нашли. Но мы нашли противоядие против противоядия! И так будет до тех пор, пока на земле не победят силы света и единственной валютой, имеющей законное хождение во всем мире, не станут фотографии обнаженной Памелы Андерсон. Как ты думаешь, она родственница Андерсена?
– А кто это?
– Ханс Кристиан Андерсен. Который написал «Гадкого утенка». Видел обложку? Это я на ней нарисован.
– Знаешь, чем ты займешься в ближайшие пять минут?
– Заткнусь?
Я усадил его, все еще стрекочущего, перед зеленым ломберным столиком, на котором высились стопки великих произведений современной литературы, в том числе «Linux для продвинутых пользователей». Я разложил перед ним папки, полученные от Кравица, и начал рассказывать. Секунд через тридцать его улыбка слетела с губ. Еще через десять минут он взял в руки первую папку и принялся листать. У него были тонкие длинные пальцы знатоков Талмуда, и, так же как они, он, читая, шевелил губами.
– Чего ты от меня хочешь?
– Полиция неплохо умеет искать информацию, но у нее проблемы с сопоставлением данных.
– С сопоставлением данных?
– В каждом районном управлении своя компьютерная база данных. Не существует системы, которая сводила бы данные по всем делам воедино. В общей базе хранятся только отпечатки пальцев и сведения о том, проходил человек фигурантом по какому-нибудь уголовному делу или нет. Все, что касается подробностей расследования, остается за кадром.
– Не очень разумно.
– И да, и нет. Речь идет об огромном объеме информации. Даже у американцев нет единой компьютерной системы. ФБР может войти в компьютер любого полицейского участка, но только при условии, что точно знает, что надо искать.
– Ты надо мной смеешься.
– Ты можешь загрузить эти материалы в компьютер?
Он крутанулся в кресле и ткнул пальцем в белую пластиковую коробочку толщиной меньше десяти сантиметров.
– Это сканер с разрешением 1200 точек от фирмы Canon. За девять секунд он любой бумажный документ превращает в компьютерный файл. Потрясающая штука. Обошлась мне в целых 99 центов.
– Как это?
– Легче легкого. Заходишь на сайт интернет-магазина, запускаешь программу-редактор, меняешь цену и делаешь заказ. Их компьютеру по фигу, сколько стоит сканер, главное, чтобы все строчки в бланке заказа были заполнены правильно.
Я знал, что он ничего не придумывает, но его обычная жизнерадостность куда-то испарилась.
– Ты в порядке?
– Вроде да. Почему ты спрашиваешь?
– У тебя такой вид, как будто ты съел что-то не то.
Он заколебался, словно пытаясь сформулировать какую-то неприятную истину.
– Ты бываешь в интернете?
– Не слишком много. Только по работе.
– А я в нем живу. Живешь, как на яхте: ты движешься, и все вокруг тебя движется. Если видишь акул, то в воду не лезешь.
– У этой притчи есть мораль?
Он повернулся к компьютеру, открыл браузер и с минуту стучал по клавишам. На экране появилась картинка: девочка лет восьми, совсем голая, лежит в постели. Ни груди, ни лобковых волос у нее нет, но камера направлена прямо ей в промежность. Над ней стоит пожилой мужчина, головы которого в кадре не видно. Она держит в руках его член и улыбается. Почему-то именно эта улыбка делала фотографию такой кошмарной. Казалось, девочка держит в руке бенгальский огонь на празднике в честь дня рождения. Кейдар нажал на клавишу, и появилась новая картинка. На ней мужчина засовывал девочке в промежность палец. Судя по всему, боли она не испытывала, но больше не улыбалась.
– Убери это.
– Знаешь, сколько есть сайтов для педофилов?
– Я сказал: убери это, иначе я тебе все компьютеры переколочу.
Он убрал.
– Я за двадцать секунд найду тебе фотки, где шестеро мужиков насилуют пятилетнюю девочку. Это существует. Все знают, что это существует. Но большинство нормальных людей говорят: «Фу!» – и с чувством выполненного долга продолжают заниматься своими делами. Кстати, почему я все время говорю «они» вместо «я»?
– Ты думаешь, это педофил?
– Кто еще станет похищать девятилетних девочек?
– Не знаю.
– Что я, собственно, должен найти?
– Если бы я знал, не обращался бы к тебе. Дай своим «принцам» покопаться в материале, а я вернусь ближе к полудню.
Я подошел к «Бьюику» как раз в тот момент, когда возле него остановилась женщина-инспектор в голубой форме, свежая и изящная, как бетонная плита. Я рассказал ей о своей долгой службе в полиции, о дружбе с Кравицем, о том, что довелось пережить моей бабушке во время холокоста, но она все равно выписала мне штраф. Я сел в машину, завел двигатель, дождался, чтобы кондиционер немного охладил мой пыл, и решил, что при первой же возможности прилеплю квитанцию о штрафе на машину Кравица. Американские машины есть за что ругать, но кондиционеры в них отличные.
11
Вторник, 7 августа 2001, позднее утро
Примерно полчаса я катил по шоссе Рамла-Лод и еще тридцать секунд потратил на поиски местной пожарной части, расположенной рядом со школой. Это было массивное сооружение из серого бетона, на парковке перед которым стояли две красные пожарные машины. Не сразу, но я совладал с мальчишеским порывом забраться на одну них и вместо этого вошел в здание, где рядом с кофемашиной обнаружил командира части, одетого в шорты и голубую рубашку, на которой красовалась надпись: «Пожарная часть Рамла-Лод». Он весил как минимум сто двадцать килограммов, но повернулся ко мне с легкостью учителя народных танцев. От него так и веяло энергией, а уж если энергией пышет толстяк, то он даст сто очков вперед любому заморышу.
– Привет, я Битон, – заявил он. –
