как она ушла, – продолжил Егор. – Сблизились еще во времена ее шефства надо мной. А теперь уже почти три года женаты. Обалдеть.
– Поженились сразу после того, как пропал Никита?
– Не сразу, но да, медлить не стали. На самом деле связи между этими событиями нет. Просто так получилось.
Егор шел, заложив руки за спину и глядя под ноги, словно высматривая что-то, что можно было бы поддеть носком ботинка и пнуть.
– Расскажите о том дне, – попросила я.
– Он пропал во время метели. Мы были в ресторане, в который заходили бесчисленное количество раз. Наш отель в двух шагах. Заблудиться практически невозможно. Каждый раз отмечали в том ресторане свое прибытие и отъезд домой. Вот и тогда отметили. Посидели в ресторане, вышли на улицу, а там погодка со шквальным ветром и снегом в лицо. Никита сказал, что ему срочно нужно отойти. Я говорю: «Иди». Больше я его не видел. Никто его больше не видел.
– Куда он отошел?
– За угол. Приспичило. Мы столько пива выпили, что даже боюсь вспоминать.
– Не мог дотерпеть до отеля или вернуться в ресторан?
– Таня, вот вы, если выпьете лишний бокал вина, ведете себя так же, как и всегда?
– По-разному, – призналась я. – Но если туалет где-то рядом, то я вряд ли побегу в кустики. Послушайте, неужели он пропал без следа?
Дорога впереди плавно заворачивала влево. Там, за поворотом, шумела, призывая принять в ней живое участие, вечерняя городская жизнь.
– Сначала я искал сам, но погода становилась все хуже. Уже шквальный ветер с ног сбивал. Почему-то я решил, что Никита мог вернуться в отель без меня. Напомню, мы были изрядно навеселе. Я вернулся в отель, Никиты там не оказалось, и хозяин решил принять участие в поисках. Потом он же позвонил в полицию. Никиту искали до утра, подключили спасателей, те отправились на трассу, обшарили на всякий случай и там. Метель была жуткая. На другой день все повторилось, уже и технику привлекли. На третий день сообщили, что поиски прекращаются из-за погодных условий. Осмотрели все, что только можно, опросили почти всех, кто мог видеть Никиту. Ни-че-го. Спасатели сказали, что, скорее всего, он не выжил.
– Как же так, Егор? Неужели поиски так и прекратились?
– Официально – да. Мне объяснили, что в горах люди часто исчезают бесследно.
– В каких горах, Егор? Вы же были далеко от лыжной трассы.
– Не имеет значения, – отрезал Громов. – Человек во время сильного снегопада и при яростном ветре быстро становится дезориентированным. Никита мог зайти за угол с одной стороны, выйти с другой, потерять меня, не увидеть дороги, добрести до обрыва. Он мог звать на помощь, но я ничего не слышал, потому что меня самого заметало снегом. Но, знаете, когда все отказались от поисков, я не сдался. Стал заниматься этим сам и… безуспешно. Никто его не видел. Он словно растворился в метели. Через несколько дней этого бесполезняка я и сам понял, что друга не найду. Позвонил Маринке, блеял что-то, потому что напился для смелости. Приехал в Тарасов, а на работу идти не могу – плохо мне. Взял больничный и неделю пил, не просыхая. Как опомнился, так приехал к Светке и впервые остался у нее. Втайне от нее связался с Мариной. Она пригласила к себе, приняла спокойно, выслушала, не перебивая. Не кричала, не рыдала, не бросалась на меня с кулаками. Поняла меня и приняла мою помощь. С тех пор я рядом с ней и Сашкой. Но долго это продолжаться не могло. Жена не могла не догадаться, потому что знает меня, как свои пять пальцев. Она бы тоже все поняла верно и про мое чувство вины, и про визиты к Марине, но я с самого начала делиться не стал. Опять же – струсил. А недавно понял, что хватит, потому что случилась одна неприятная история. Однажды, когда я был у Маринки, Сашка поранился. Ничего серьезного, царапина, но Маринка решила отвезти его к врачу. В подъезде случайно наткнулись на соседку, Маринка ей еще сказала, что мы торопимся. Я ту женщину даже в лицо не запомнил, а вот она меня, оказывается, «заскринила». Уж не помню, сколько дней прошло, но мы с женой решили сходить в кино. И вот эта соседка там тоже оказалась. Подошла и в лоб спросила про Сашку. Светка это услышала, и поди докажи, что я ей не изменяю? Вы бы поверили мне, будь на ее месте?
– Не знаю, – честно ответила я. – Мне бы потребовались серьезные объяснения.
«Это же в кинотеатре была Екатерина Ивановна собственной персоной, – вспомнила я. – А потом она увидела там тебя с женой и решила проявить обеспокоенность здоровьем чужого малыша».
– Я дома сорвался, – ответил на это Егор. – Сам себе не рад был. Упустил возможность признаться Светке. Надо было раньше, конечно, но что же теперь делать, если так вышло?..
– Вы действительно не сегодня-завтра собирались ей все рассказать?
– Собирался. Но она опередила, приставила ко мне шпиона.
– Меня, что ли? – усмехнулась я.
– Вас.
Темная стена старинного здания оборвалась, и в лицо брызнул яркий свет уличного фонаря.
– Словно в зале свет зажегся после спектакля, – заметил Егор.
– Похоже на то. А почему вы считаете себя виновным в его исчезновении, Егор?
Егор посмотрел мне прямо в глаза.
– А как вы думаете, Таня?
Этот в чем-то даже глупый вопрос не давал мне покоя, хоть чувства Громова я полностью разделяла. И наверняка не смогла бы нормально жить после случившегося, окажись я на его месте. Ощущение вины и бессилия, потерянность, злость, отчаяние, гнев, обида, страх и сильнейшая безысходность – и это далеко не весь набор эмоций, которые обрушиваются на тех, кто выжил.
А кто-то нет.
Глава 4
Громов сел в «Фольксваген» и аккуратно начал сдавать задним ходом.
Я проследила за тем, чтобы он не врезался в припаркованные машины. Но, перед тем как зайти в дом, я решила сделать еще одно важное дело, пока не стало поздно. Я решила позвонить Светлане.
