Я увела взгляд в сторону, но ответила:
— Помню.
— Настойка подействует не сразу, но уснут они так крепко, что можно будет смело собрать необходимое. Но вот мальчишка… — Рэй задумался. — Не будет же он спиртное пить. Ладно. Я что-нибудь придумаю.
— Могу его отвлечь, — зачем-то предложила я. — Раньше у меня получалось ладить с детьми.
— Хорошо, — эртинец заулыбался одними губами и сжал мою руку сильнее. Подвинулся чуть ближе. Поймал мой взгляд. — О чем вы говорили с Арманом? — вдруг спросил с подозрительным прищуром.
Меня пробило жутко холодной волной страха. Еще догадается, что потом делать?
— Разве с ним можно нормально говорить? — сдавленно прыснула я и посмотрела в пол. — Он только и может, что грубить и говорить пошлости… А еще, — подняла взгляд и посмотрела в серебро глаз Рэйдена, — требовал показать силу Айшура.
— Он тебе не верит? — рука оборотня скользнула выше по сгибу локтя и задержалась на предплечье, прожигая через ткань жаром прикосновения.
— Это его проблемы. Я включать магию по приказу не умею, — хотела отодвинуться, но не смогла — такими приятными были его невесомые ласки.
— А целовала ты меня по собственному желанию или чтобы позлить его? — рука Рэйдена ринулась выше и теперь задержалась на плече в сантиметре от шеи.
— Я… не… — запнулась и задержала дыхание. — Не смотри так, умоляю. Будто я последняя негодяйка и обманщица.
Обворожительно улыбнувшись, он с нежностью стиснул пальцами мой подбородок и притянул к себе. Склонился близко к губам, и сердце пропустило удар.
— Не могу спокойно на тебя смотреть, — шепнул, коснувшись кожи. Застыл без движения, тяжело дыша.
— Рэй… — взмолилась я, пытаясь отстраниться, убежать от этой пытки.
— Лили, — выдохнул и впился жарким поцелуем. Обхватил мой затылок свободной рукой, а пальцы другой соскользнули на ключицу. Пощекотали кожу, сместились на грудь, и горячая ладонь припала к метке, прошивая током все тело.
Это было нежно и настойчиво-ласково. Я словно букашка запуталась в паутине восьмилапых монстров и не могла выбраться. Не представляю, что делать и как принять решение. Довериться тому, кто сделал больно, или пойти за тем, кто всегда поддерживал?
Накаляя напор поцелуя, Рэй вжал меня в спинку кровати, притиснул крепким телом к кровати, не позволяя вдохнуть. Путал мысли, сметая их страстью чувственных прикосновений. Трогал меня уже смелее, исследуя трепетными пальцами грудь через тонкую ткань рубашки. Вершинки болезненно сжались, а вниз, закручиваясь по животу и спине, стремительно побежала молния жара.
И это меня разбудило. Им обоим нужно одно — мое тело.
Я сильно оттолкнула мужчину и, защищаясь, выставила руку.
— Я не разрешала…
Рэй нехотя отстранился, убрал от меня руки и посмотрел так колко, будто желал меня порезать на кусочки льдом.
— Почему тогда ему ты разрешаешь? — в сизых радужках блеснуло что-то темное, опасное. — Я видел вас у заводи.
Все что я смогла — это отвернуться. Было откровенно больно от его слов. Если бы Рэй понимал мои чувства, никогда бы так не сказал, но теперь я знаю цену его поцелуям — он, как и Арман, просто пытается меня приручить. По-своему, иначе, ласково и трепетно, но все равно это плен. Не моя воля. Моя воля — вернуться домой.
Кому я пыталась довериться? Чужаку, который в сговоре с извергом, что украл мою невинность? Его брату? Говорить можно много хорошего, но только дела покажут истинные намерения.
— Уходи, Рэй, — сказала беззвучно, еле шевеля губами и глядя в стену, смахивая ресницами накатившие на глаза слезы. — Я хочу побыть одна.
— Не получится. Я пришёл позвать тебя к столу, — поднявшись с кровати, он подошёл к двери и обернулся. — Не верь Арману. Что бы он не пообещал — обманет, — тяжело выдохнул и скрылся в коридоре.
Я сжала кулаки и не заметила, как проколола ногтями кожу. Нервничая и сгорая от злости и стыда, поднялась на ноги и заходила из угла в угол. Что делать? Что? Мне. Делать?!
Был бы папа рядом — он бы подсказал, посоветовал. Или хотя бы направил жестким приказом. Но теперь я одна, и судьба моей страны, а возможно, и двух, на моих плечах — я не имею права сдаваться. Никаких слез не будет, бессовестные оборотни. Не дождетесь. И доверять не стану никому из вас.
Я проверила мешок с вещами. Добавила туда, найденные в старом комоде, плед, несколько чулок и нижнее белье. Взяла в шкатулке Тамуа шпильки и несколько лент для волос. Когда вернусь домой, обязательно отправлю гонца к старушке — жизнь в лесу очень сложная, деньги ей, как благодарность от королевской семьи, пригодятся. Не представляю, откуда у нее вещи на молодую девушку, явно не ношенные, новые, без единой зацепки и дырочки. Мне было интересно, как она одна с мальцом справляется, но спрашивать, кто Курт ей, внук, больной, ученик или приемыш, я не стала, да и времени особо не было. И даже некоторая злобность ветронки меня не пугала — знаю, что многие люди скрывают свои чувства под личиной не просто так. Выжить в жестоком мире может не каждый, а она явно не просто так оказалась в эртинском лесу.
Спрятав мешок под кровать, я проверила достаточно ли туго заплела косу и вышла из комнаты.
Оказавшись в узком коридоре, что вёл в гостиную с камином, и услышав голоса, на миг остановилась. Они говорили тихо. Сколько ни силилась, так и не смогла разобрать слов.
За столом сидели оборотни и хозяйка дома с мальцом. Оставалось одно место между Рэйденом и Арманом.
— Присаживайся, милейшая. Угощайся, — учтиво предложила женщина, указав на одинокий стул в окружении мужчин.
— Я не голодна, спасибо, — слабо кивнула хозяйке и, повернувшись к печи, засмотрелась на пляшущее пламя. С трудом сдержала порыв дернуться к выходу и сбежать немедленно.
Воспоминания душили, сминали покой, как бумагу.
Мне было пять. Глубокой ночью, когда весь замок крепко спал, а мама лежала с недугом, у меня раскрылся огненный дар. Я тогда сожгла шторы в комнате и чуть не сгорела заживо. Отец проснулся, почувствовал, что мне плохо, прибежал на помощь и подставил ладони под огненные языки, закрыл меня собой от полыхающей ткани. Не умея управлять даром, я до кости сожгла его скулу, но папа все равно не бросил меня, остужал ледяным дыханием, успокаивал и качал на руках.
А потом начались тяжелые и многолетние тренировки, потому что мой дар был неуправляемым, непокорным, но и слабым для настоящего дракона, перевоплощаться я так и не научилась. Я видела, как папа переживает из-за этого, как злится и стискивает тяжелые челюсти, но не могла ничего изменить. Как и раскрыть силу Айшура.
— Надо покушать, дорогая. Сил набраться, — Тамуа привстала и вышла из-за стола. Подошла ко мне и опустила мягкую руку на плечо. — Садись. Не бойся ничего. Сейчас камни раскину на твою судьбу. Это весело, — рассмеялась. — Мои предсказания никогда не сбываются, — и уже еле шепотом добавила: — Так они все думают, — и подмигнула.
