class="p1">Дома иду в душ и долго стою под струями, смывая с себя ту похоть, которая чуть не привела к тому, чего я всегда сторонилась. Я не понимала, как женщина может согласиться быть любовницей. Какие бы материальные блага это не сулило, быть на вторых ролях и знать, что мужик, с которым ты спишь, после тебя возвращается к жене, воспитывает детей и разводиться не собирается. Это же самое настоящее унижение…
Расстилаю диван и заваливаюсь на подушку, словно вешу тонну. Устала. И засыпаю все с теми же путанными мыслями в голове.
На работу сегодня жуть, как не хочется. Но запись есть, и я ее отменять не собираюсь. Потому что так из-за своих каких-то неурядиц можно растерять всех клиентов. Остаться без работы — самое страшное, что может со мной случиться, если не считать того, что едва не произошло вчера. Вот как чувствовала, что не нужно с Вадиком вообще общаться. Но что-то подтолкнуло к нему. Надо брать себя в руки. Надо просто отвлечься. А лучшее средство от мыслей — это работа, в которую я зарываюсь до самого вечера.
Хорошо, что у Алекса сегодня выходной. Я не готова с ним сейчас видеться. Сегодня вообще какой-то странный день, и я, как только заканчиваю с уборкой кабинета, срываюсь домой. Странное чувство. Я просто хочу побыть одна. Вечер тихий, и я даже не включаю телевизор. И в интернет не захожу. Просто принимаю душ, выключаю звук на мобильном и заваливаюсь на любимый диван. Из окна комнату освещают уличные фонари, отбрасывая на стены и потолок причудливые узоры. Я ищу в них фигуры, напоминающие животных или птиц, гор, людей. Вспоминаю раннее детство, когда я лежала в своей кровати в обшарпанной квартирке, где мы жили с матерью. На стене висел красно-коричневый ковер, на котором был выткан переплетающийся рисунок. И я вот так же, как и сейчас, постоянно выискивала на нем все новые и новые фигуры. Интересно, что с той квартирой сейчас? Когда мама вышла замуж за Анисимова, она попыталась найти квартирантов. Но никто не хотел жить в старом районе на окраине, в квартире, которая десятилетиями не видела ремонта. С поржавевшими прохудившимися кранами в ванной, с потертым ленолиумом на полу. Со старой, коричневой мебелью. И запахом пыли, от которого можно было избавиться, только если выбросить на свалку все, что находилось в квартире.
С такими мыслями я и засыпаю. Утром будильник не в силах разбудить меня с первого раза. На такой случай у меня их всегда заведено несколько, с промежутком в десять минут. Поэтому, когда начинает звонить четвертый, я все же беру себя в руки и иду собираться на работу. Позавтракать не успеваю, но это не страшно. В подсобке, которую мы используем как столовую, у нас всегда есть что-то вкусненькое. Поэтому, как только вхожу в салон, ставлю кружку в кофемашину и иду переодеваться. Затем беру пару печенек, что лежат в контейнере на столе, и, наконец, завтракаю.
В зале какое-то оживление, и я, ополоснув кружку, выхожу на шум. Двое парней стоят у стены и смеются. У Макса в кресле сидит Давид и тоже ржет.
— Ооо, Крис! Привет. Сейчас ты станешь свидетелем расплаты за азарт в крови…
— Да неужели, — хмыкаю я. — Ты что, проспорил?
— Ну а то, — смеются его друзья.
— И что, прямо налысо? — смеюсь тоже. Не представляю его без волос.
— Ну, не настолько, слава Богу! Просто коротко.
Макс начинает стрижку, а я иду к стойке рецепции. Ариша открывает лист записи, просматриваю бегло и возвращаюсь в кабинет. В полумраке сажусь за стол и кручу карандаш в пальцах. Стучу кончиком о стол. Тук. Тук. Тук.
Дверь распахивается, и на пороге появляется ослепительно улыбающийся Давид. Рассматриваю его с новой стрижкой, и не получается сдержать ответную улыбку.
— Ну как?
— Отлично. Подлецу все к лицу, — ухмыляюсь.
— К твоему сведению, детка, я не подлец. Просто обаятельный красавчик, — ржет он. Ну да, харизмы и обаяния ему не отнимать. Как и не поспоришь с тем, что он красавчик.
— Что за спор хоть был? Стоило того?
— Да я специально ввязался. Иначе бы они не отстали от нее…
— От кого? — не понимаю. Он лишь неопределенно машет рукой и, попрощавшись, уходит. Явно здесь замешана девушка. Даже любопытно становится. Но, раз Давид не рассказал, это личное. Не буду расспрашивать, потому что сама не люблю, когда в душу лезут.
Все чаще мне приходит мысль, что неплохо было бы получить права и обзавестись автомобилем. Потому что на такси в плохую погоду не накатаешься, а транспорт ждать на холоде и ветре не хочется. Все-таки свой конь очень облегчает жизнь.
Вот и сегодня снова думаю, как я с удобством бы доехала до работы, и не пришлось бы морозить задницу на остановке. Да еще и с неба сыпет мелкий снег, оседая на лице колючками. Ежусь и прячу нос в объемный теплый шарф, намотанный на шею и плечи. Автобуса все нет, и я вот-вот превращусь в снеговика. Рядом останавливается автомобиль, но я смотрю вдаль, потому что все же надеюсь на то, что автобус покажется на горизонте. Автомобильный гудок звучит так громко, что я подскакиваю на месте. Смотрю в плавно опускающееся боковое стекло, а оттуда мне улыбается Алекс.
— Запрыгивай, Снегурочка, подвезу тебя до работы.
Улыбаюсь и заскакиваю в теплый салон. Алекс плавно трогается с места сразу, как только я пристегиваю ремень безопасности. Говорим о пустяках, и как-то неожиданно быстро приезжаем к салону. Ловлю себя на мысли, что мне нравится смотреть на Алекса. Он как магнит, к которому притягиваюсь каждый раз, как остаемся наедине. И неважно, что я пытаюсь найти отговорки. Мне нравится этот парень.
В Барбершопе как-то непривычно тихо. Утренние клиенты перенесли визит на другой день из-за непогоды, что разыгралась еще ночью. Ну и хорошо, мы успеваем немного поболтать с Максом, Киром и Алексом, пока пьем чай в столовой. И к тому времени, когда приходят клиенты, уже разбредаемся по своим местам.
Зима как-то резко решила вступить в свои права. Мы ее и не ждали вовсе, если учесть, что еще позавчера было плюс пятнадцать. А сегодня ночью пошел дождь, который к утру превратился в снег, что тут же примерзал ко всему, чего касался. Деревья покрылись коркой льда, на тротуарах образовался настоящий каток. Люди шли, пытаясь не заскользить, но получалось плохо. И такой прогноз погоды был еще на пару дней. Потом, вроде, без осадков. Но, как всегда,
