показался ему дурачком, который после каждой услышанной фразы замирает на несколько секунд и лишь потом отвечает.
— Дяденька, а можно я у вас поживу? Я буду работать. Я умею пахать, — еще несколько раз поклонился я.
Мужчина оглянулся и ответил:
— Сейчас тебя проверит наш маг. Если ты чист, то сможешь войти в деревню.
— А если нет? Я ведь с ног до головы грязный. Ни одного чистого пятнышка нет.
Маг? В такой захолустной деревне, вдалеке от всех городов и поселений? Что он тут забыл? И что в его понимании чистота?
Из деревни уже спешил человек в длинных одеждах, широкие рукава едва не касались земли, длинные распущенные волосы развевались за спиной, как плащ. В таких одеждах в Киньяне ходили ученые, поэты и маги, Кун Веймин тоже любил носить что-то подобное, только красное. Лицо мага было острым, как нож, а крючковатый нос походил на орлиный клюв, длинные мочки ушей были оттянуты к плечам из-за тяжелых металлических шариков, висящих на них. Он вскинул руку, и я заметил длинные изгибающиеся ногти, выкрашенные в синий цвет.
— Кто это, Ксин? — красивым ровным голосом спросил маг.
— Помощник торговца, говорит, из-за ливня отбился от каравана и заблудился.
— Есть ли у него оружие?
— Только палка.
Я незаметно перешел на магическое зрение, чтобы понять, что делает этот маг. И чуть не поперхнулся от смеха. Таланта у него было не больше, чем у стоящего рядом крестьянина, семнадцать-восемнадцать единиц. У мага был всего лишь один кристалл на двадцать Ки, и тот не до конца заполненный. Если маг бы умел видеть Ки, то уже обнаружил бы, что у мелкого служки с собой аж три полных кристалла на двести пятьдесят Ки суммарно.
Но маг поводил рукой, затем залез в мешочек, висящий у него на поясе, вытащил оттуда какую-то труху, швырнул ее мне в лицо и сказал:
— Мальчик чист. На нём нет дыхания Пропасти. Он может войти.
Дыхание Пропасти. Никогда не слышал ничего подобного. Может, это вовсе и не деревня, а какая-то новая секта?
Ксин, староста деревни, поблагодарил мага за тяжелую работу и кивнул мне.
— Мы будем ужинать позже. Если у тебя есть силы, ты можешь поработать с нами, отработать еду заранее. Потом помоешься и поешь.
— Конечно, дяденька! Я готов.
Вот так, даже не заходя в деревню, я отправился на поле рубить дерн. Я махал тяпкой и думал, зачем им сейчас расширять поле? Лучшее время для этого — перед посевами или перед первым снегом. Даже если сейчас они перекопают много земли, посадить зерно уже не успеют. И почему новые земли оказались внутри частокола? А частокол везде был свежим, новеньким, местами еще не почерневшим от дождей и солнца. Не были проведены каналы для полива. Сарая для свиней не было видно. Маловато домов. Не видно огородов. И тропинки между полями не были вытоптаны до каменного состояния.
Почему деревню не снесли пробегающие стада, я понял, заметив блестящую полоску реки позади домов. Крестьяне построили селение в стороне от воды, от крайнего дома до реки было шагов двести, не меньше. И это правильно. Кто знает, насколько широко разливается вода? Наверное, во время ливня она пробежала половину расстояния до деревни. А еще там жил могучий речной дракон. Я был уверен, что это та самая река, где мы его встретили, только сильно вниз по течению. Видели ли крестьяне водного хранителя? Они относились с уважением к его владениям?
Заработавшись, я забыл, что служка торговца после долгого похода и голода должен был выдохнуться за пару часов работы, а потому махал и махал тяпкой. Детишки, что шли за мной и вытрясали дерн, давно отстали.
И лишь когда староста тронул меня за плечо, я остановился, выронил тяпку и прошептал:
— Я заработал на еду?
— Ты отлично потрудился. Иди на речку, сполоснись. Женщины принесут чистую одежду.
Опять странность. Насколько я знал, крестьяне обычно боялись заходить в реки, а этим — нормально. Даже я боялся. Плавать я не умел, в Цай Хонг Ши не было водоемов, и не знал, что за рыбы и животные водятся в этой реке. И успею ли я выбраться на берег, если речной дракон разозлится на нас?
Мужчины и мальчишки разделись догола и с брызгами вбежали в воду. Дети затеяли настоящее сражение, прыгали друг на друга, плескались, шумели на всю Равнину. Я очень хотел смыть грязь и пот, въевшийся в кожу и волосы, но прилюдно раздеваться не был готов, потому снял лишь верхнюю одежду, оставшись в нижних штанах и рубахе, спустился на берег, очень осторожно зашел в воду, примерно по колено, и, зачерпнув ладонью, принялся умываться.
Рядом послышался смех. Мальчишки заметили мою нерешительность и сразу же посчитали меня трусом. Я сделал еще пару шагов, но дальше не пошел. Здесь река выглядела более доброй: она растолстела, раздалась берегами, обленилась и еле-еле влачила свои воды, точно обожравшийся чиновник, который отвык ходить на своих ногах. Течения почти не чувствовалось.
Тем временем, подошли женщины и поставили корзины с чистой одеждой. Они не смущались наготой купающихся мужчин. Я порадовался, что не стал раздеваться полностью. Кое-как ополоснувшись, я вышел одним из первых, накинул халат на плечи и под его прикрытием быстро-быстро переоделся, повернувшись спиной к женщинам.
А когда мы вернулись в деревню, первое, что мне бросилось в глаза, — это кости ребенка, прибитые к крыше главного дома. Видимо, я всё же зря зашел сюда.
Глава 8
Военное поселение
Я остановился и присмотрелся к сероватым костям, ведь я мог ошибиться, но человеческий череп сложно было с чем-то спутать, там виднелись зубы и дырки между ними, наверное, у ребенка как раз выпадали первые зубы. Ему было года три-четыре, судя по размеру головы.
— Это покровитель нашей деревни, малыш Сяо, — сказала женщина, уважительно поклонившись скелетику. — Мы благодарим его за нашу защиту.
Оглядевшись, я с облегчением понял, что больше ни на одном доме костей не было.
— Он был сыном кого-то из деревни? — неуверенно спросил я.
Думал, что она мне скажет, мол, его пришлось убить ради защиты селения, во имя предков, потомков и всеобщего благополучия. Почти как в лесной деревне.
— Нет. Господин маг нашел его кости, когда мы пришли сюда, и сказал, что это добрый знак.
— Найти труп ребенка — это добрый знак?
— Уж не знаю, чему вас там в городах учат, но господин маг очень ученый человек, и раз он сказал, значит, так
