для того, чтобы замотивировать нас с Авдеевой на серьезную пахоту. Да только, если я и тут на сто процентов выложусь, боюсь, следующей музыкой в мою честь будет похоронный марш. Я улыбаюсь под нос своим мыслям и, не догадываясь о том, что меня ждет, поднимаю взгляд.
Нет… это какая-то насмешка судьбы! Иначе как объяснить, что эта гадина так настойчиво подсовывает мне встречи с Федом?
Находясь к нам в полупрофиль, он разминается, прыгая на скакалке. И кто бы мог подумать, что это может выглядеть так горячо? Я замираю, с жадностью оглаживая его тело взглядом. И даже севшее зрение не мешает мне разглядеть капельки влаги на его загорелой коже… Светка тычет мне в бок. Я машинально отстраняюсь, и это, наконец, привлекает внимание Федора. Он резко останавливается, кивает, здороваясь. После чего берет лежащий на колонке пульт и выключает музыку вовсе. Впрочем, воздух, пол и все мое тело в унисон с ними вибрируют еще очень долго…
– Здравствуйте.
– Привет, – сиплю я, решив, что глупо делать вид, будто мы незнакомы.
– Что-то не так?
– Просто не ожидала тебя здесь встретить.
Я буквально чувствую недоумевающий Светкин взгляд, скользящий от Феда ко мне. И от меня к Феду. Вот гадство! Теперь, наверное, придется ей рассказывать о том случае у меня дома… И это, в свою очередь, означает, что мне не избежать вопросов, советов и других наставлений подруги. Как будто я сама не в состоянии разобраться со своей жизнью.
– Я здесь работаю несколько раз в неделю.
– Вот как? Я думала, ты работаешь массажистом.
Фед равнодушно пожимает плечами:
– Одно другому не мешает. Так мы начнем? Администратор предупредил меня, что вы новички, так что сильно нагружаться не будем. – Он указывает на коврики для йоги, разложенные на полу. От каждого движения тугие мышцы, перевитые толстыми жгутами вен, перекатываются под его плотной кожей… – Противопоказаний к нагрузкам ни у кого нет?
– Есть…
– Нет! – выпаливаем мы одновременно со Светкой. Та, глядя на меня, приподнимает бровь. Я давлю в ответ взглядом. В конечном счете, она сдается. Едва заметно машет рукой, мол, тебе виднее. И дальше все идет своим чередом. Мы делаем разминку. Все по методичке: разогреваем суставы, мышцы. Вращения, наклоны… Понятно, что мы у Феда далеко не первые клиенты на сегодня, что тот, вероятно, устал, но он не дает себе спуску и работает едва ли не наравне с нами, хотя это совершенно необязательно. У меня же в его присутствии открывается второе дыхание. Я просто не могу филонить, зная, что этот жеребец на меня смотрит. Я пашу, как ломовая лошадь. Приседания? Отлично. Жим? Да пожалуйста.
– Нет. Неправильно. Основное давление должно приходиться на эти мышцы, – ладонь ложится мне на заднюю поверхность бедра. Невысоко, чуть выше колена, отчего касание даже с натяжкой трудно назвать интимным, но у меня сохнет во рту, и голова идет кругом.
– Сейчас…
– Все нормально?
Нормально? Он шутит? Мне хочется перемахнуть через разделяющий нас снаряд, повалить его на маты и собрать языком каждую хрустальную капельку пота на его теле…
– Да, просто резко дернулась.
– Это ты зря, – Фед криво улыбается, а я, чтобы не выставить себя совсем уж полной дурой, силой переключаю мысли. Впрочем, те уходят не слишком далеко. И думаю я о том, можно ли стать нимфоманкой со временем, или это врожденное?
Идиотизм чистой воды. Что со мной не так, господи? Надо сосредоточиться на чем-то другом. На работе…
– Свет, так что, ты говоришь, наш мэр сказал по поводу земельного участка на Солнечном?
Светка, которая пыхтит на беговой дорожке, бросает на меня удивленный взгляд – ты-правда-хочешь-обсудить-это-сейчас? Я едва заметно киваю. Светка опять вздыхает, но послушно ввязывается в разговор. О мэрах, сделках с землей, городской администрации и людях, что очутились там не без нашей протекции, а потому весьма лояльных ко всем нашим просьбам. Впрочем, власти к нам лояльны всегда. Как иначе, если городской бюджет больше чем на восемьдесят процентов сформирован за счет налогов, которые выплачивают принадлежащие мне предприятия?
Разговор нет-нет да и отвлекает.
– Тренировка завершена. Вы хорошо потрудились.
Федор как-то странно на меня смотрит. Может, решил, что я рисуюсь перед ним своей властью? Ч-черт. Вот чего мне совершенно не хочется. Стираю плечом покрывшую лоб испарину.
– Спасибо. Ты здорово нас погонял.
– Надеюсь, мышцы не забились. Ну а если вдруг – поможет массаж.
Мой уткнувшийся куда-то в точку над ухом Феда взгляд помимо воли находит его глаза. И двусмысленность сказанного мы понимаем одновременно. Но… что, если в словах Федора нет никакой двусмысленности? Что, если это неприкрытое предложение? Мышцы тут же начинают ныть, будто подталкивая меня согласиться. Психосоматика чистой воды – пытаюсь мысленно себя образумить. Перебивая Феда, который тоже явно что-то хочет сказать, бурчу:
– Угу. – И добавляю спешно: – Извини, я, кажется, тебя перебила.
Федор некоторое время на меня смотрит, как если бы не решался о чем-то спросить, весь напряженный, словно затаившийся в укрытии хищник. А потом будто весь обмякает, отмахиваясь от меня вялым жестом кисти:
– Да нет. Извини, мне надо… за малыми.
– Конечно. Эм… как они?
– Нормально, – бросает Фед, затормозив у входа, но так ко мне и не обернувшись. А секундой спустя он бесшумно скрывается в толще мужской раздевалки.
– Ну! И что это только что было?
– Ты о чем?
– Сама знаешь!
– Мы просто поговорили.
– Как добрые приятели. А когда вы успели, позвольте спросить, ими стать? Когда он делал тебе массаж?
Ну вот. Этого-то я и боялась. Плетусь в раздевалку. Надо бы, конечно, в душ. Но пользоваться общественным мне не хочется, уж лучше потерпеть до дома. Я открываю шкафчик, сгребаю в сумку свое барахло.
– Нет, мы случайно увиделись, ну и… поговорили.
– Извини, но я не совсем понимаю, где с тобой можно случайно увидеться. В продуктовом? Или, может, на автобусной остановке, а?
– Слушай, ну чего ты завелась?
– Я чего? Да ничего. Просто если ты не хочешь мне ничего рассказывать – не надо. Но зачем делать из меня дуру? – досадует Авдеева.
– Да никто ее из тебя не делает! Мы с Федором действительно случайно пересеклись. Не в
