смотри за картошкой. — Разворовали, наверно, как обычно. Идем? Ден, где у нас фонарик?
Мы вышли за калитку, я придерживала тетю Сашу под локоть.
— Угрюмый какой парень, — сказала она.
— Вика уже настучала? — спросила я. — Или тетя Люся?
— Нет, они просто сказали, что у тебя кто-то есть, живет у тебя, но неприятный до ужаса.
— Теть Саша, они его видели только мельком. Рассмотреть его могла только Катька, а она та еще врушка.
— А все же?..
— Нормальный парень, — пожала я плечами. — Только инвалид. Видели, он не встал? Не хотел костылями греметь.
— Вон как…
— Вас на разведку послали, что ли? — весело спросила я.
— Вроде того, — фыркнула тетя Саша. — Остальных-то ты никогда не жаловала. Ну ладно, так и скажу, что все в порядке, ты жива-здорова, а молодой человек… ну, взгляд у него тяжелый, но он у тебя сколько, полгода живет?
Я кивнула.
— Даже больше.
— И не обижал? Не приставал?
— Да вы что, теть Саша! Вот Катьку он в момент выставил, это да, у меня самой бы не вышло. У него нрав ужасный, у меня тоже, но мы как-то… — я замялась и вспомнила то сравнение: — Мы как шестеренки в механизме, совпали и притерлись. Ничего такого не было, просто мы друг друга не раздражаем. Только не говорите никому об этом, не то меня со свету сживут!
— Не скажу, — серьезно ответила она. — Совпали так совпали. Бывает. Но он все же странноватый.
— Да, — вынужденно подтвердила я, а про себя подумала, что ни на кого не променяю Дениса со всеми его странностями. — Но мне же не замуж за него идти?
— Ну да, — улыбнулась она. — Иди домой, тут уж я сама доковыляю, вон мои окошки светятся. Заходи, если что.
— Конечно, — я обнялась с ней на прощанье. — До встречи.
Денис сосредоточенно смотрел на кипящую картошку.
— Опять пропесочили? — спросил он.
— Не-а, это самая нормальная из родственниц, не считая питерского дяди, — фыркнула я. — Ну что ты делаешь, горе горькое, дай мне вилку…
— Сходим завтра в лес?
— Конечно. Я летом не люблю туда ходить, а осенью самое оно. Дождик, никаких комаров, опята… Но надо уже съезжать. Дрова-то есть, но вода холоднющая да и так… уныло уже, народ разъехался, темень.
— Я заказал такси на после-послезавтра, сходим за опятами и поедем, — невозмутимо сказал Денис. — Яблоки не забудь. Ты шарлотку умеешь делать?
— А как же. Хочешь, яблочную, хочешь, из слив или груш.
О вишне я не упомянула, пусть у меня и была замороженная.
* * *
В тот день я влетела домой радостная донельзя.
— Ден, меня взяли!
— А? — обернулся он. — Куда?
— На работу!
— Ну вот видишь… Я же говорил — срастется, а ты… Фирма хоть годная?
— Нормальная, — кивнула я. — Не из крупных, но зарплату пообещали неплохую, ну, по истечению испытательного срока, сам знаешь. Давай отпразднуем, а? Я купила тут… красного, — добавила я убитым тоном. — Извини. Не подумала. Я-то сама обычно красное сухое употребляю.
— Вино мне можно, — улыбнулся он. — Только немного. Давно не пил, меня может унести с пары глотков, и как ты мое тело будешь ворочать? Идем разливать!
Скажу честно, работа опостылела мне через две недели. Нет, даже раньше. Я совершенно отвыкла от того, что Мариванна из бухгалтерии постоянно беседует с Петенькой со склада, причем громко. Моей привычки к наушникам, пусть даже на звонки я реагировала сразу же, тут не понимали, подходили и дергали, а когда я случайно разбила нос одной такой диве, отмахнувшись не глядя, дружно осудили. Тут был… как его по-умному? А, опен-спейс, слышно все, что творится в соседних отсеках, постоянный гомон… А еще у меня была мерзкая привычка сделать все разу, а не тянуть резину, не так много там было заданий, а потом писать Дену, хоть два слова — мне нужен был его отклик, и он всегда отзывался, пусть даже это было «Вер, занят. Позже». На этом меня и спалил местный безопасник, симпатичный молодой парень, Гриша его звали, и он явно неровно ко мне дышал.
— Вера, — сказал он, вызвав меня к себе в кабинет, — ну что за злоупотребление ресурсами фирмы?
— Фирма просто разорилась из-за трех сообщений, — сказала я. Безопасников я не боялась вовсе после тесного общения с шефом этого подразделения на той, первой работе (случилось у нас там служебное расследование по неприятному поводу). Гриша по сравнению с ним был… ну, как трогательный щенок рядом с чокнутым волкодавом — тот-то бывший кгбшник с серьезным стажем.
— Вера, но у нас ведь запрещено общение кроме как по работе.
— Бухгалтерам и кадровичкам это скажите, а то как ни зайдешь к ним, они в соцсетях сидят. Сами проверьте — они постоянно онлайн там светятся.
— Но вы на испытательном сроке.
— А вы думаете, на этой конторе свет клином сошелся? — Я резко встала. — Всего доброго. Я в кадровый отдел.
— Вера, погодите, зачем же так сгоряча…
— Я темпераментная, — ответила я и солгала: — И решительная.
— Ну вы подумайте еще денек.
— Нет, спасибо.
— Давайте, я вас вечером подвезу хотя бы, — неуклюже предложил он. — В метро самый час пик, когда вы едете.
— Подвезите, — кивнула я. Пускай, если шин не жалко.
Денис открыл мне дверь минут через пять. Ну да пока он дохромает до двери…
— Верка, ты чего, ключи забыла? — спросил он. — На мобильный от подъезда не судьба позвонить, или его ты тоже забыла? Да, а это кто?
— А это безопасник наш, Григорий, — ответила я, — подвез меня по доброте душевной.
— Здравствуйте, — широко улыбнулся тот, явно настроившись на знакомство.
— До свидания, — холодно ответил Денис, втянул меня в тамбур и захлопнул дверь. В замке провернулся ключ. — Вера, что случилось?
— Я написала заявление об увольнении, — честно сказала я. — Не могу. Работа интересная, люди вроде неплохие, но этот птичий базар достал. В той конторе, хоть там и было начальство с приветом, мы друг друга не трогали и всегда против этого начальства дружили, помогали друг другу. А тут… Лучше жить на фрилансе, чем поминутно отчитываться, зачем мне скайп или почта!
— Так намного лучше, — улыбнулся он. — Ты же знаешь, как я чудовищно готовлю? И потом, если тебе вставать в семь, мы не можем кино смотреть, я-то хорошо, если в пять засну…
— Ты ужасный, Ден, — сказала я без тени иронии. — Но с тобой хорошо.
«Пусть и немного страшно»,
