же видела его дней пять назад! — говорит и осекается, пряча глаза. Очень интересно! И эта туда же??
— Это случилось совсем недавно, — как же надоело всем объяснять, оправдываться. Юра умер, а мне разгребать эти проблемы с его друзьями, любовницами или кто они ему! — И при каких обстоятельствах ты его видела? Может это поможет в расследовании убийства? — спрашиваю, совсем как следователь. Влад удовлетворенно кивает, наблюдая за реакцией Кати.
— Убийства?? Я здесь не причем! — она то бледнеет, то краснеет. — И вообще, мне пора.
Катя порывисто встает, едва не опрокинув стул. Мы с Владом провожаем ее взглядами. Еще один вечер безнадежно испорчен.
— Сколько еще секретов хранил мой муж? — задаю риторический вопрос. А у самой такое впечатление, что меня в чан с дерьмом окунули по самую макушку.
— Мне жаль, — Влад протягивает руку, и я вкладываю ладонь. Он, как никто другой понимает, что я чувствую. Вспоминаю о Свете, и перевожу разговор. — Как Светлана? Не пришла в себя?
— Нет, пока все без перемен.
— Виделся с ее родителями?
— Да, — Влад морщится. — Они в шоке и в истерике. И даже не пойму от чего больше: из-за ее нынешнего состояния, или от того, что я сказал про развод. Ты бы слышала, что ее мать мне орала! Сказала, что это я во всем виноват. Недостаточно уделял внимания жене, вот она и пошла искать тепло в чужих объятиях. Такой бред!
— О, Господи! Ну да, для родителей — их дети непогрешимы. И только мужья-жены плохие, никчемные, недостойные их славного отпрыска.
— А ты общалась с родителями Юры?
— Да, это было ужасно. Свекр чуть на тот свет не отправился от такой новости. Свекровь молодец, держится. Про измену не смогла сказать, это как добить. Рука не поднялась.
— Тань, ты слишком мягкая и жалостливая, — качает головой Влад, поглаживая мою руку. — Перестань все через себя пропускать. Так нельзя!
— Не могу по-другому. Иначе это уже буду не я.
— Вот за это ты мне и нравишься, — усмехается он. Опять наш разговор куда-то не туда повернул.
— Давай пока немного притормозим, — начинаю, но Влад тут же перебивает.
— Тань, а чего ждать? Высиживать? Думаешь, за это время что-то кардинально поменяется? Я ведь не замуж тебя зову, просто хочу быть рядом. Разве это плохо? — он всегда умеет подобрать нужные слова, и я опять соглашаюсь с его доводами. Но внутренне — чувствую протест.
Видя, что я молчу, он продолжает.
— Я постараюсь сильно не напирать. Просто мне легко с тобой и хорошо. И да, я очень одинок. Привык о ком-то заботиться, волноваться. А Света нанесла мне такой удар в спину, что я не могу даже смотреть в ее сторону и никогда не прощу. Ты — другая. Мягкая, добрая, искренняя. Эталон женственности.
Я краснею от таких откровенных комплиментов. По-моему это не назвать «не напираю».
— И не жду каких-то шагов с твоей стороны. Мы же можем просто видеться иногда? — спрашивает он под конец своей пламенной речи.
— Можем. Но я все еще в шоке от происходящего и иногда мне нужно чуть больше личного пространства. Понимаешь?
— Да. Обещаю его не ущемлять. Идет?
— Ладно, — выдыхаю и забираю руку. Хочется побыть одной, но тут сбежать некуда. Поэтому делаю вид, что мне очень хочется пить, чтобы избежать дальнейшего разговора.
Глава 19
— Слушай, а что с имуществом? — спрашивает Влад, поглядывая на меня поверх чашки с крепким кофе. Эта страсть к кофейным напиткам у нас одна на двоих.
— Мм? — ушла в себя и не сразу понимаю, что он имеет в виду.
— Ну, ты же теперь единоличный держатель всего вашего семейного имущества. И тот счет.… Помнишь, упоминала — деньга на отдых?
— Да, а что? — все еще не пойму, куда он клонит.
— Ты его проверяла? Что с ним? Ты не подумай ничего такого, просто о тебе беспокоюсь. Жить-то за что-то надо, — повисает пауза. Червячок внутри точит, что это неспроста.
— Как-то не до этого было, да и там все на Юру оформлено. Пока на руки не получу документы о смерти, не смогу вступить в наследование. И вообще, как поняла — все через суд. Да? — спрашиваю, а у самой совершенно другие мысли крутятся. Почему спросил? Именно сегодня, когда выяснилось, что у Юры ячейка открыта. Паранойя берет вверх, и я начинаю даже Влада подозревать в причастности к этой истории. Что кажется верхом безумия, но все же…
— Да, конечно. Но это не так долго, на самом деле. Собираешь пакет документов, подаешь заявление. Ждешь месяц-полтора решение суда и потом можно дуть в банк, за денежкой, — усмехается он, но мне кажется, что он излишне напряжен. Или это только мое воображение? — Могу помочь собрать все необходимое.
— Да-да, спасибо! — соглашаюсь, а внутри все холодеет. Что я знаю о нем на самом деле?? Некстати подкатывает тошнота. Да такая сильная, что я буквально подскакиваю из-за стола и несусь в дамскую уборную.
Меня выворачивает раз за разом. Еда казалась такой свежей и вкусной. С голодухи съела больше обычного. Вот и сорвала желудок! Дура! Жадность до добра не доводит. Привожу себя в порядок и выхожу из туалета.
— Таня, ты в порядке?? — Влад заглядывает мне в глаза. Стыдно, блин!
— Да, все хорошо. Просто чем-то отравилась, не бери в голову.
— Отравилась? Так, сейчас же переговорю с администратором. Пусть пояснят — чем таким кормят своих клиентов, что плохо становится. — Он настроен решительно и вертит головой в поисках девушки-администратора. Мне жутко неловко из-за своего слабого желудка и обжорства.
— Влад, не надо. Они не виноваты. Просто жирная подливка к мясу, а я весь день ничего не ела, — виновато развожу руками и радуюсь, что администратора не видно. Не хочу становиться виновницей скандала.
— Специально голодаешь? — хмурится. — Так и знал, что тебе жить не на что! Поэтому и вспомнил про Юрин счет. Ты же гордая, у меня не попросишь. Но я и сам хорош, надо было догадаться. Вот, — достает бумажник и начинает отлистывать тысячные купюры. — Здесь десять тысяч. На несколько дней хватит, а дальше будем думать.
Складывает банкноты пополам и вкладывает мне в ладонь.
— Влад, прекрати! Я не возьму! Итак, уже должна, как земля колхозу. Ты меня столько раз выручал, что…
— Отказ не принимается! Не хватало еще голодных обмороков.
Мне кажется, что он даже рассердился на меня не на шутку. Наличных у меня и, правда, мало осталось. Но на пару дней хватит, если экономно расходовать. А что там дальше — я
