сквозь стиснутые зубы Илай. – Если ты думаешь, что можешь вот так жертвовать собой ради высшей цели, которую сама себе придумала, то ты ошибаешься. Мы узнаем о Путях другим способом, Солари, и даже не думай со мной спорить.
Эстелла смотрела на него снизу вверх, не пытаясь отбросить руку, которая мягко поглаживала ее щеку. Его прикосновения сместились на шею, очертили золотой ошейник. Он смотрел на подавитель магии так, будто хотел разорвать его собственными руками.
– Еще рано, – покачала головой Эстелла, отодвигаясь.
Его рука опустилась вдоль тела. Пальцы стали отбивать хаотичный ритм – стучали по бедру, останавливались, снова стучали по бедру, останавливались.
– Ты целый месяц своевольничала, а я… – Илай осекся. Он сложил руки на груди, загораживаясь от ее изучающего взгляда. – А мы ждали от тебя хоть единого знака. Ты же сама понимаешь, что после двух обращений мишень на твоей спине стала еще больше, Эстелла. Я знаю, чем это обычно заканчивается. И даже если ты нужна Сенату, за твоей головой могут прийти те же ангелы. Думаешь, в Безымянном королевстве нет человека, который заплатил бы за тебя больше, чем Сенат платит Небесной армии?
– Нет.
Он тяжело вздохнул и, Эстелла могла поклясться, постарался не закатить глаза. Ситуация была совершенно не смешной, но ей захотелось улыбнуться.
– Боги, зачем я вообще распинаюсь, если ты настолько упряма, что никогда не послушаешь меня? – устало пробормотал Илай, сжав переносицу.
Если он попытается силой вытащить ее из Стеклянного замка, она будет кричать и кусаться. Эстелла, конечно же, не хочет раскрывать Илая, но и без боя отсюда точно не уйдет. Это их единственная возможность, и она готова держаться за нее, пока есть силы.
Словно смирившись, Илай тяжело вздохнул и спросил:
– Есть лекарства?
Эстелла посмотрела на тумбочку, на которой лежали несколько мазей и бинты, и кивнула в ее сторону. Сквозь тревожный сон она слышала, как дверь медленно открылась и кто-то оставил на тумбочке лекарства. Эстелла лишь уловила запах лаванды, который шлейфом тянулся за матерью. Возможно, ей снова показалось.
Илай скрылся за дверью ванной комнаты, после чего вернулся в спальню с мокрым полотенцем и присел на кровать. Эстелла спустила одеяло на колени и протянула руку, но он лишь сузил глаза, молча приказывая ей не двигаться.
– Почему ты не связалась со мной по Нитям Судьбы? – спросил Илай, проводя холодной тканью по ее лицу и вытирая дорожку крови под носом.
Эстелла уставилась на свои сцепленные руки, прижимая ноги ближе к груди.
Не могла смотреть ему в глаза.
– Не захотела.
– Не лги, – сразу же прервал он ее неловкий лепет, пригвождая к месту тяжелым взглядом.
Эстелле не нужно было видеть Илая: она всегда чувствовала его движения, даже с закрытыми глазами.
– Я потеряла связь, – сорвалось с губ тихое признание.
Рука Илая, осторожно вытирающая засохшую кровь с виска, незаметно вздрогнула. Если бы Эстелла так сильно не концентрировалась на его прикосновениях, она бы пропустила этот едва уловимый проблеск эмоций.
– Она не может пропасть, – медленно проговорил Илай, откладывая в сторону полотенце и берясь за заживляющую мазь. – Нити Судьбы не могут исчезнуть. Такого не происходило в истории Нового мира со времен…
Эстелла подняла ладонь и показала ему выцветающий узор. Золотые линии снова стали черными, но если в начале их знакомства они были четкими и яркими, то сейчас знак древней связи потускнел. Он едва-едва прослеживался на ее коже.
– Я ставила барьеры, – подтвердила Эстелла, опуская руку на одеяло и чувствуя, как Илай мягкими круговыми движениями втирает мазь.
Сначала чуть ниже локтя, где Захра слишком сильно сжимала ее руку, когда тащила обратно в комнату, затем на предплечьях. Прикосновения были осторожными, словно он боялся причинить ей боль.
– Зачем ты это делала?
Эстелла наконец встретилась с его взглядом и посмотрела в зеленые глаза: те же самые, что видела каждый день в Кельфорде, на Балроге, в Велоре. Но теперь за ними скрывалась история, которую он не собирался ей рассказывать.
– Я не хочу этой связи.
Илай невесело усмехнулся.
– Камельера и Малаки не спрашивают, хочешь ты этой связи или нет. Они либо благословляют тебя, либо оставляют без вечности.
Эстелла не хотела знать, что значат эти слова. Ей нельзя было знать. Видимо, пока она отсутствовала, Илай все же разобрался в том, что значит их связь.
Когда Эстелла начала ставить защитные барьеры от Илая, что произошло сразу же после возвращения из Невесомья, символ солнца и крыльев на левой руке стал бледнеть. Сначала она не придавала этому особого значения, потому что продолжала чувствовать силу Илая, даже всеми силами сопротивляясь ей. Но последнюю неделю он словно перестал существовать. Она не улавливала его чувств, не слышала даже отголосков мыслей, не ощущала, бьется ли его сердце.
Ничего. Лишь пустота.
Она сама этого захотела, но… У нее словно отобрали нечто важное.
Эстелла заставила себя вспомнить всю правду о сидящем напротив командире. Он лгал ей. Скрывал свою истинную личность. Возможно, просто пользовался ей.
Но даже эти мысли не могли успокоить отчаянно бьющееся сердце.
– Осталось двадцать минут, – произнес Илай, взглянув на настенные часы.
Он закончил втирать мазь, разложил лекарства на тумбочке – выглядело так, будто их никто не трогал, – и снова посмотрел на Эстеллу. Она стала замечать, что Илай любит порядок и чистоту: его одежда всегда безупречно выглажена, кинжал идеально заточен, а от тела всегда пахнет кедром и бергамотом. Когда они тренировались в замке на окраине Велоры, Илай раскладывал клинки и мечи от самых коротких до длинных, а в гостевом доме Кель-форда за обедом отделял мясо от риса и овощей, складывал их на разные стороны тарелки и ел поочередно. Сначала овощи, затем рис, а напоследок мясо.
Эстелла заставила себя отстраниться от его тепла и прислонилась к спинке кровати. Откашлявшись, решила приступить к самому главному:
– Раз уж Дагнар послал тебя, нам нужно…
Эстелла втянула в легкие воздух, когда боль от соприкосновения раны с кроватью прорезала все тело. Она дернулась и тихо вскрикнула, на что Илай мгновенно потянулся к ней, вопросительно заглянув в глаза.
– Все в порядке, – наигранно отмахнулась Эстелла, сдерживая подступающие слезы.
Но она уже поняла, что совершила ошибку.
– Покажи спину.
– Я же говорю, со мной все хорошо.
– Покажи. Мне. Свою. Спину, – тихо отчеканил он.
Эстелла протяжно выдохнула, сдаваясь под его натиском. Сил спорить совсем не осталось. Поэтому ей пришлось лечь на живот и поднять футболку, которая, скорее всего, полностью пропиталась кровью. Эстеллу даже не смущало, что кроме нее она надела лишь нижнее
