как ты, берет слишком мало за свою работу.
Уголки губ Дирга Ринвуса подернулись в едва заметной улыбке.
– Благодарю, ми… – Дирг остановился под серьезным взглядом Мидвена, – спасибо тебе, Дейн.
Сказал Дирг Ринвус, и старые приятели одновременно расхохотались.
– Ну, а теперь пошли к столу, – улыбнулся Дейн, – выпьем за новый меч. Мои охотники с утра поймали тако…
На этом воспоминание обрывалось. Фейн распахнул глаза, и сфера тут же померкла.
Учащенно дыша, он смахнул заливавший глаза пот со лба, и рухнул на спину.
– Весьма недурно, – откуда-то издалека послышался голос Айлин Моффат.
Глава 14 - Последний шанс - Лэднер
Лэднер толком уже и не знал, сколько дней он просидел взаперти. Да и разве можно вести счет времени, когда у тебя холщовый мешок на голове? Он не видел солнечного света с того момента, как его и еще четверых бедолаг засадили в крытую повозку. Ноги и руки сковали тяжелыми железными кандалами, которые соединяли сразу всех заключенных. Поначалу в Лэднере еще теплилась надежда как-нибудь сбежать, но совсем скоро он осознал всю тщетность подобного намерения.
Его осудили за кражу и приговорили к пожизненной каторге на Редлинских рудниках. Антрексийские ублюдки…
А ведь ему практически удалось улизнуть незамеченным из покоев этого жирного лорденка из Дэртвуда. Кто же знал, что лорд Дэртвуда прямо возле своей кровати держит двух сторожевых псов… Тварюги настолько молниеносно вцепились в него зубами… Лэднер даже не успел понять, что вообще происходит. Подоспевшие стражники тут же оттащили псов. Хорошо еще, что Лэднер вообще остался в живых. Но, судя по тому, что он слышал о Редлинских рудниках, это было ненадолго.
За все свою многолетнюю «карьеру» вора-карманника, Лэднер не раз попадал в тюрьму, но все дело ограничивалось лишь заключением в несколько суток. Но на этот раз, переступив дорогу лорду Дэртвуда, Жэтрару Честену, одному из пяти богатейших людей во всей Антрексии, Лэднер сам приговорил себя к смерти.
Если бы Лэднер Ноукс не был таким растяпой и вел себя несколько осмотрительнее, то уже сейчас бы обустраивал собственное поместье в дремучих лесах Олинрея. А быть может, подыскал бы местечко и поприличнее. Он слышал, что в Золотых Песках нынче можно заработать целое состояние на торговле пряностями. Что не говори, а интуиция у Лэднера была хорошо развита еще с самого детства, когда он без проблем обыгрывал в карты собственного отца. И, сделав пару-тройку удачных ставок во время игрищ на арене Песчаной Смерти, Лэднер заработал бы столько, что хватило бы до конца жизни. Если, конечно, он не спустил бы весь выигрыш на девок и выпивку…
В общем-то, Лэднер Ноукс перебрался бы куда угодно, лишь бы подальше от Урсы. Он не взлюбил этот гиблый город еще с того момента, когда был вынужден перебраться сюда вместе с младшей сестрой и матерью. Почти сразу же после смерти отца. Десять лет назад, в пору одной из страшнейших зим за все прошедшее столетие, весь урожай на ферме Ноуксов погиб. И несмотря на стойкую неприязнь матери Лэднера к городской жизни, им не оставалось ничего другого, как перебраться в близлежащую трехтысячную Урсу.
Но ничего хорошего, кроме нищеты и унижений, этот город Ноуксам не принес. Но все это были события дней минувших.
Иногда время летит, словно птица, а иногда ползет, будто улитка. И сейчас, глядя в лицо неизвестности, Лэднер дорожил каждым мгновением.
За все время, проведенное в пути, Лэднер и словом не перемолвился ни с кем из остальных пленников. Да и какой в этом был смысл? По прибытии на Редлинские рудники их все равно разделят, и они могут больше никогда не увидиться. Впрочем, Лэднер и сам был не из болтливых, поэтому он был этому только рад. За годы воровсой жизни он на собственном опыте убедился, что не стоит ни к кому слишком привязываться. Особенно к незнакомцам.
В следующий миг повозку сильно тряхнуло, будто бы попала в яму или наехала на что-то. Лэднер повалился набок, и ударился головой о стену. На него следом повалился какой-то здоровяк, едва не раздавивший Лэднера. Юноша тут же ощутил, что начинает задыхаться.
– Эй, ты! – Просипел Лэднер, – живо слезь с меня! Мне дышать нечем…
В ответ раздалось лишь какое-то приглушенное мычание, и через пару секунд верзила с него слез.
– Какого черта стряслось? – Произнес гнусавый голос в дальнем конце повозки.
– Кажись, наехали на что-то, – ответил глухой басовитый голос слева от Лэднера.
Лэднер уселся обратно на скамейку. Мешок немного съехал набок, но он по-прежнему ничего не видел. Восстановив дыхание и откашлявшись, Лэднер прислушался к голосам снаружи.
Снаружи доносился разговор трех-четырех имперских конвоиров.
– Нет, – послышался тихий размеренный голос напротив Лэднера, – это за мной.
В повозке наступила гробовая тишина.
– Чего-чего? – Вопросил гнусавый, – дружище, о чем это ты толкуешь?
В следующий миг снаружи раздался звон стали о сталь, шум непродолжительной борьбы и жалобные вскрики.
Затем все стихло.
– Какого черта там творится? – Голос гнусавого дрогнул.
Лэднер почувствовал, как человек, сидящий перед ним, поднялся на ноги.
– Я же сказал, это за мной, – растягивая каждое слово, проговорил он, – у вас есть выбор: присоединиться к моим людям, или уйти на все четыре стороны. Вас никто не задержит.
Через пару секунд в повозку влезло еще несколько человек, и после непродолжительной возни послышался звон падающих цепей. Лэднер почувствовал приятное жжение в запястьях. Сняв мешок с головы, он принялся растирать одеревеневшие ноги. Лэднер огляделся по сторонам: помимо заключенных он отметил двух рослых людей в кожаных доспехах. Подхватив человека, назвавшего себя их главарем, они помогли ему выйти наружу.
Лэднер почувствовал легкое головокружение и тошноту. Все происходило настолько быстро, что у него просто не было времени свыкнуться с этой мыслью. Неужели он свободен? Или это какая-то очередная уловка?
Через минуту Лэднер, наконец, смог подняться на ноги, и выбрался наружу. В глаза тут же ударил яркий солнечный свет. Сощурившись, Лэднер прикрыл глаза тыльной стороной ладони, и заозирался по сторонам.
Кругом был глухой лес. Один из заключенных, темнокожий хазиец или, скорее гарданец, уже карабкался вверх по склону. Через пару секунд он скрылся за деревьями. Двое других, здоровый лысый детина, чуть не задавивший своей тушей
