не злись.
– Почему ты не позвонил и не сказал? Почему не объяснил утром? И где ты, собственно говоря, был всю ночь? – повернулась она к нему.
– Я дома ночевал. Просто не хотел тебя будить, а освободились ночью, – он почему-то решил ей не рассказывать все то, что вчера произошло.
– Правда? – спросила она и улыбнулась.
– Правда, – кивнул он.
Она обняла его и прижалась к груди. Ее нежность опять зародила в нем сомнения о правильности своего молчания о Сергее.
– Ты есть будешь? – спросила она.
– Да.
– Садись за стол.
Он сел и стал наблюдать за ней. Она быстро подала ему ужин.
– Ты ешь, а я в ванную, – сказала она и улыбнулась.
Быстро справившись с едой, он прошел в комнату. Она вышла из ванной в том самом шелковом халатике, который действовал на него безотказно.
Утро следующего дня после полной любви и страсти ночи начиналось лениво. Не хотелось думать о работе, было желание снова ощущать ее в своих объятиях. Она что-то готовила на кухне, а он просто лежал и смотрел в потолок. Мысли о том, что он поступает как предатель, разрушили всю прелесть ночи. Он решил рассказать ей о том, что Сергея подозревают.
– Милый, вставай! – крикнула она из кухни.
– Встаю! – ответил он.
Освежившись в ванной и одевшись, он уже через десять минут сидел на кухне за столом. Он хотел начать разговор, но она его опередила.
– Никит, мне предложили работу.
– Да? Так это хорошо. Где? – доедая бутерброд, спросил он.
– Пока заместителем управляющего сетью аптек. У них в Москве двадцать пять аптек, и собираются открывать еще, – посмотрела она на него.
– Так это ж хорошо. Чуть поработаешь и управляющей станешь, – улыбнулся он и сделал глоток кофе.
– Ну, это в Москве.
– Так и у нас они, наверное, развернутся. Не двадцать, конечно, но штук десять точно откроют. А что по зарплате обещают? – спросил он.
– Нет, ты не понял. Мне в Москве предлагают, – ответила она.
Он молча посмотрел на нее. Сердце бешено забилось, он вдруг явно ощутил минуту расставания. Не говоря ни слова, сделав два глотка кофе, он снова посмотрел на нее.
– Ну чего ты? Для меня это большие возможности. А потом мы сможем жить в Москве. Переедешь ко мне, – она старалась придать своему тону нежности.
Сейчас он хотел лишь одного. Встать, подойти и ударить ее с такой силой, чтоб она упала. Ударить и закричать: «Не смей мне говорить о расставании». Волна агрессии накрывала его с головой. Едва сдерживаясь, он не мог понять, почему желание ударить ее росло с каждой секундой. Быстро встав, он прошел в прихожую, обулся, накинул ветровку и вышел из квартиры.
– Никита! Никит, подожди! – кричала она, когда он спускался по лестнице.
Выйдя из подъезда, отмеряя злостью шаги, он прошел на парковку и сел в машину. Ударив руками по рулю, он закричал:
– Сука! В Москву она захотела! Возможности у нее! Сука! Убил бы! А я?! Как же я?!
Злость заливала его и выплескивалась ударами по рулю и руганью. Причину этой агрессии к ней он, конечно, понимал, но боялся себе признаться. Ему не хотелось показывать кому-либо свою уязвимость. Он знал и чувствовал, что это все только оттого, что он не хочет ее терять. Любые мысли о разлуке с ней приносили боль где-то внутри, у самого сердца. Он готов был на все, лишь бы она осталась и больше не говорила ни о какой Москве. Представить, что она уедет и сказка его любви закончится, он не мог. Автомобиль выехал с парковки и помчался к управлению.
– Ты чего такой? Что-то случилось? – спросил Ермаков, когда Ветров зашел в кабинет.
– Привет. Да нет, все нормально, – ответил он и сел за свой стол.
– Я с наружкой переговорил. Вот их телефоны. Будут звонить или тебе, или мне, – Ермаков передал ему бумажку с номерами сотовых телефонов.
– Ага, хорошо.
– Николаич сказал, чтоб ты, как придешь, выпускал этого свидетеля. Наружка уже ждет.
– Отлично. Сейчас пойду выпускать, – ответил Ветров.
Дверь открылась, и в кабинет вошли двое парней чуть старше Ветрова. Один из них показал удостоверение и представился:
– Служба собственной безопасности, капитан Горохов. Нам нужен старший оперуполномоченный Семенов.
– Тебе нужен, ты иди и ищи! – дерзко ответил Ветров.
– А почему так грубо? – спросил Горохов.
– А по кочану да по морковке! Нет его! – продолжал в таком же тоне Ветров.
– Представьтесь! – потребовал второй сотрудник ОСБ.
– А не хочу!
– Представьтесь! – потребовал капитан Горохов и сделал шаг в сторону Ветрова.
– А ну подойди еще ближе, сука! Я тебе глазенки твои выколю! – закричал Ветров и схватил со стола ножницы.
Капитан отошел на два шага назад и удивленными глазами смотрел на Ветрова.
– Господа, господа, Семенова нет. Он на больничном, а нам необходимо работать. У сотрудника нервный срыв, три дня сплошные задержания. Приходите завтра, а лучше звоните руководству, – подошел к ним Ермаков.
– Он ненормальный. Мы поставим вопрос о его профпригодности. Он за это ответит. Сегодня же доложим письменно руководству, – сказал капитан.
– Не надо, господа. Войдите в положение. Нервный срыв. Бывает.
– Какой нервный срыв? Посмотри на его глаза! Он ненормальный, – сказал Горохов, и сотрудники ОСБ вышли из кабинета.
– Никит, тише, тише. Все, отдай мне. Ты чего так разошелся? – спросил Ермаков, осторожно забрав у него ножницы.
– Нормально, – ответил Ветров.
– Нормально? Ты глаза и лицо свое видел? У тебя все хорошо? Может, тебе отдохнуть надо? – посмотрел на него Ермаков.
– Нет. Все нормально. Просто разозлили меня эти мудаки.
– Я уж думал, точно их почикаешь. Ты так больше не пугай. Ладно, давай работать, – сказал Ермаков и сел за свой стол.
Ветров вывел на улицу Сергея и, похлопав по плечу, сказал:
– Ты уж не сердись. С этой кутерьмой не знали, как тебя обезопасить, чтоб бандиты не нашли. Начальство вот придумало, чтоб ты в камере посидел.
– Ничего себе придумали. А что, билет на поезд или самолет не могли? Я бы улетел в любой город.
– Бандиты могли бы узнать. Ты и сейчас не броди особо. Спрячься у кого-то, но будь на связи. Да, и напомни. Ты с девицами этими когда последний раз виделся или разговаривал? – спросил Ветров.
– Так я же говорил. Давно. Недели две или больше назад. А что?
– Да нет, ничего, просто для себя уточняю. Ну давай. Пока, – Ветров пожал руку и зашел в управление.
Поднявшись по лестнице, он прошел по коридору и открыл дверь начальника уголовного розыска.
– Николай Николаевич, разрешите?
– Заходи. Ну что? – спросил Николаич.
– Все, отпустил, – доложил
