голос Олеси:
– Рита, – администратор возникла из ниоткуда, периодически переводя взгляд в сторону дальнего столика, за которым сидел Жданов.
– Да, я уже иду, – пролепетала, не задумываясь, куда и зачем мне нужно идти.
– Не на кухню, – шикнула Олеся. И только сейчас я поняла, к чему клонила девушка. Нам бы по-хорошему отойти от столика Вити, остаться один на один и поговорить, однако либо мой мозг сломался, либо от одной мысли, что придется обслуживать противного мужика с большим кошельком, я потеряла контроль над собой.
– Что? Нет, Лесь, нет! – категорично прошипела я.
– В смысле – нет? Клиент…
– Я не пойду к ним!
– Тебя уволят, не понимаешь? – хлопала изумленно ресницами Олеся, явно позабыв о том вечернем скандале. И прежде, чем я успела ответить, Шестаков произнес:
– У вас ведь элитное заведение? – обратился он к администратору. Она моментально подобралась вся и взглянула на Витю, стараясь казаться учтивой, как того требовали обстоятельства.
– Конечно, – сверкнув белозубой улыбкой, ответила девушка.
– Отлично. Тогда я бы хотел, чтобы эта девушка, – Шестаков больше не смотрел на меня, в его голосе звучала бескомпромиссность. – Пока я отсюда не уйду, обслуживала только меня, иначе какой толк в вашем новомодном заведении, в котором почти нет людей, если к клиенту нет индивидуального подхода?
– П-простите… – пробормотала Олеся, видимо, не понимая, как ей быть в этой ситуации.
– А Жданову передайте привет от Шестаковых, – с усмешкой добавил Витя.
– Но…
– Идите уже.
– Х-хорошо, – согласилась вдруг Леся.
Глава 15 - Витя
Жданову моя идея, видимо, пришлась не по вкусу, он даже подсел ко мне за столик, завел разговор на тему отца, программистов, подписок и прочей ерунды, то и дело, поглядывая в сторону кухни. Не знаю почему, но мне вдруг показалось, Рита побаивалась его. Ее растерянный взгляд, глаза, которые она словно не знала, куда деть, – все это навело меня на тревожные мысли.
Хотя в голове был такой бардак, что я, в принципе, не мог здраво соображать. После того вечернего разговора с Ритой у меня будто отключили батарейки. Я всю ночь не спал, смотрел молчаливо в потолок, задаваясь банальным вопросом: почему тогда позволил себе ходить по клубам, зачем искал утешения в объятиях других девушек? Что и кому хотел доказать?
А еще вдруг ощутил щемящую тоску по Рите, показалось, задыхаюсь. Я вставал, ходил по комнате и до ужаса хотел увидеть Марго, обнять, вдохнуть ее запах, вспомнить вкус губ. У меня плыло перед глазами от одной мысли, что она могла бы быть сейчас рядом со мной, в этой самой комнате, на этом самом диване.
Получается, я добровольно оттолкнул девушку, которую любил больше жизни, поверил в ложь горстки идиотов.
А потом мне сделалось от самого себя противно. Раздирало пойти в душ и смыть ту грязь, что облепила руки и тело. И я пошел, да только ничего не помогало. Оперевшись ладонями о стену и смотря на клубы пара, что исходили под давлением горячей воды, я все больше ненавидел себя. За две недели сломал то, что строил три месяца.
Что ж, правда оказалась горькой. А каково было Рите? Она упала в темную бездну, а я кинул сверху горсть земли, добил своими похождениями, непонятными обидами, долбаной гордостью. Господи, большего идиота, еще поискать надо.
Меня пугало то, что рвалось наружу. Меня пугали чувства, которые до сих пор жили под ребрами и безнадежность ситуации. Считай, три года прошло, я убегал от себя, от любви, я жил одним днем, и вот, пожалуйста, судьба словно дала второй шанс, словно протянула утопающему спасательный круг. Но имел ли я право его взять?
Не выдержав, я позвонил в три часа ночи Левакову.
– Ты на часы смотрел, Шест? – на том конце послышался зевок и женский голос. Кажется, я разбудил парочку, потому что время для меня остановилось после разговора с Романовой.
– Тох, я олень.
– Замечательное открытие, мне радоваться или плакать?
– Рита ни с кем… она мне не изменяла, – сказал, горько выдохнув. Я сидел на кухне, подперев ладонью подбородок.
– Ну, мы это уже выяснили. Постой, – голос Левакова прозвучал бодрее, словно он проснулся. – Ты говорил с ней? Что-то новое узнал?
– Да.
– И?
– Я ж говорю, что я олень.
– Да, да, помню. Есть какая-то новая информация?
– Они заставили ее из-за брата, суки! – выругался я, сжимая руку в кулак. Ничего, Гедуева я еще найду. Конченый урод!
– Я так и думал. Вот же твари! – теперь и Антон возмущался. – А почему она тебе ничего не сказала?
– Хотела через две недели сообщить. Из-за брата переживала, но…
– Но? Они что-то сделали?
– Нет, я сам виноват. Загулял, – признаваться в собственных грехах оказалось сложно. От одной мысли, что Рите в тот период было в разы хуже, меня передергивало, врезать бы самому себе. Я чувствовал, как внутри расщепляюсь на молекулы, как нарастающее чувство вины сжимают грудную клетку.
– Сразу после разрыва?
– Не прям сразу, через неделю или типа того. Да какая разница? Я предал ее. Я, не она.
– Ну чисто теоретически ты ее не предавал, просто не знал, думал, она тебя бросила. Неприятно, конечно, но это… это типа не предательство.
– Что мне делать? – спросил, ощущая себя загнанным в ловушку животным. Стены вокруг давили, сердце ныло, словно в него воткнули толстое копье, проделав там огромную дыру.
– Ты мне как-то сказал, что любишь решительных людей. Помнишь, Вить? Так что возвращаю обратно твой совет. Если любишь – действуй. Лучше ведь попробовать, чем заниматься самобичеванием.
– Я не знаю… я… – вздохнул, прикусив задумчиво губу.
– Как насчет похитить ее? – предложил Леваков. А потом послышался голос Юльки: – Повторяетесь, мальчики.
– Скажи, что я ее обожаю, – грустно усмехнулся, вспоминая, как мы тогда приехали в ресторан в костюмах и устроили шоу.
– Обязательно, после того, как ты женишься на Рите, – я ничего не ответил, но вдруг подумал, а что если Тоха прав? Разве я не буду жалеть потом, пустив все сейчас на самотек? Да, уверен, Рита не подпустит к себе сразу после моего поступка, но разве я когда-то сдавался без боя? Если сдамся
