поехали! — Стас похлопал в ладоши. — Бес, Вова и Олег, вот сюда, на лестницу. Вова и Олег, оба замахнулись и ударили сверху, Бес — ставь блок и отталкивай меч и дубину. Отлично, снято. Теперь Олег бей дубиной сверху, Бес — перехватывай его руку и толкайтесь. Да сильнее толкай, что ты танцуешь-то?
Съемки понеслись дальше. То ли мы уже притерпелись к холоду, то ли стало теплее, то ли просто двигаться в этой части съемок приходилось активнее, но как-то мерзнуть активно мы перестали. Прыгали, бились клинками, падали и боролись. Наснимали, должно быть, на часа полтора всяких активных физических взаимодействий. Мужички из теплушки приходили еще раз, уже более подогретые. Тоже пытались принять участие и давать советы. Кристина, когда с нее в очередной раз снимали спальник, вдруг вспомнила про то, что — о ужас! — у нее же прическа испортилась! Ее все хором убеждали, что ее во-первых, здесь боевая сцена, и она должна выглядеть растрепанной, а во-вторых — она в любом виде божественно прекрасна. Сторож даже от щедрот предложил ей замахнуть стопарик для настроения. Но сработало прохладное иринино: «А если разрыдаешься, то еще и тушь потечет. И нос покраснеет!»
И уже под самый финал, когда сгустились сумерки, снимали сцену с факелом и входом в сокровищницу «Золотой телец». В роли этого места выступило совсем другое здание, внутри которого сохранилась большая двухстворчатая дверь с вычурными хрен знает как уцелевшими латунными ручками.
— Все, еще один дубль, и домой! — скомандовал Стас, когда Бес и Кристина в третий раз подошли к двери и осветили факелом довольно талантливо нарисованную под старину вывеску.
— Сейчас только масло на факеле подновлю, — сказал Бес и метнулся к складу наших вещей за бутылкой отработанного машинного масла. Которое, как мне авторитетно заявили, является самым лучшим средством для пропитки факелов. Во-первых, горит дольше, чем если бы оно было чистым, во-вторых — красиво и эффектно чадит, и в третьих — совершенно бесплатное. На любой СТО тебе его нальют, сколько унесешь за просто так. Не знаю, зачем мне эта информация, но на всякий случай я это запомнил. Мало ли, вдруг понадобится на каком-нибудь концерте «Ангелов С» устроить шоу с факелами. А как гласит цыганская мудрость — краденая кобыла дешевле купленой. В смысле, чем меньше тратишь, тем чище прибыль.
После того, как мы переоделись и погрузили наш реквизит обратно в уазик к молчаливому Паше, я попытался заикнуться о том, что если вдруг нужно организовать склад… Но Ирина меня прервала. Мол, не грей голову, все уже решено. Вещи пока что побудут у Паши в гараже, чтобы проще было в следующий раз их грузить, когда понадобится. А понадобится уже скоро, потому что съемки в ТЮЗе уже завтра, но там разбойников нет, так что могу и не приходить.
Да, реально можно расслабиться. Проект и впрямь в хороших руках. Ирина в начале немного помандражировала, но потом ухватила это дело прямо-таки железной хваткой. Все учла, все устроила, всех построила. Даже Пашу убедила поучаствовать. А Паша этот, как я узнал, пока грелся у него в машине в перерыве, обычно возит всяких универовских археологов, геологов и прочих ученых, которым для работы требуется таскаться по местам, где нет цивилизации. А сейчас как раз простой, делать нечего. А тут Иришка со своими съемками. Почему бы не помочь?
Утомительное это оказалось дело, вот что. Хоть и прикольное. Но устали все так, что никому даже в голову не пришло предложить поехать куда-нибудь продолжать банкет. Да что там! Я впервые за все время чуть было не принял малодушное решение позвонить Французу и сказать, что буду завтра вечером, а не сегодня. Но этих мыслей я устыдился. Вернулся домой, переоделся, и на трясущихся ногах поплелся в «Самсон». Бегали и прыгали мы много сегодня, но силовых никто не отменял, если я, конечно, хочу перестать быть дрищом.
В кофейню «дома журналистов» я приехал минут на сорок раньше, чем мы с Жаном договаривались. Как-то так получилось. Заскочил домой, думал часик после работы посидеть передохнуть, но в гостиной громогласно общались Грохотовы, а моя комната была уже как бы не совсем моя. Так что я по-быстрому выгрузил в холодос продукты, по-быстрому соорудил себе многоэтажный бутерброд, запил его горячим чаем и спешно смылся, а то наши незванные гости начали проявлять ко мне интерес, а взаимности по этому поводу я не испытывал. Так что решил приступить к дальнейшим планам на сегодняшний день заранее. Отдохнуть и подумать в журналистской кофейне можно было с гораздо большим удовольствием. Даже когда там народу до хрена. Юные и не очень журналисты — это довольно приятная компания, и находиться в их обществе не требовало от меня никаких моральных затрат. Даже прикольно, когда вокруг бурлит жизнь, а увлеченные люди с горящими глазами обсуждают последние новости, строят планы и спорят о рабочих вопросах.
Я протиснулся к прилавку, заказал себе большую чашку кофе с молоком и сиропом шиповника. Неожиданно аптечный сироп оказался неплохой добавкой к кофе. И горячую булочку. Это нововведение было совсем свежим, бариста похвасталась, что неделю назад, прямо перед Новым годом, Иван привез и поставил им японскую духовку, а кто-то из девчонок добыл из недр домашних кулинарных книг офигительный рецепт быстрых булок. С лимоном. Я подумал, что им для полноты картины осталось освоить производство собственных протеиновых батончиков из сухого молока или детского питания. И добавить в меню гранолу из геркулеса. И будет полное ощущение, что вообще из двадцать первого века не перемещался… Надо бы подбросить Ивану идею.
Я заплатил, забрал свой заказ и унес все к подоконнику. Места за столиками были, но мне понравилось сидеть на окне и смотреть на заснеженные домики снаружи. Булка и впрямь оказалась неплоха. Спросить что ли рецепт? Хотя нет, заниматься выпечкой я не планировал, у Лариски сейчас голова забита чем угодно, только не кухней, а грузить этим маму, которая сейчас вообще сейчас с работы заполночь приходит, как-то и вовсе глупо. Сложно сказать, почему она домой не торопится. То ли потому что страну начало трясти на скоростном переходе к рыночной экономике. То ли потому что нашу квартиру оккупировали «друзья семьи».
— Привет, Владимир, не помню, как тебя по отчеству, — раздался над ухом веселый голос Ивана. — Как тебе наше нововведение?
— Ммм,
