скорее всего, изображают азиатов. Наоборот, воин, опирающийся, по-видимому, на весло и прибывший, следовательно, с моря, носит на голове типичный микенский шлем, украшенный зубами вепря, о чем мы скажем ниже. Таким образом, картина изображает, по всей вероятности, осаду какого-то азиатского города ахейцами.
Еще менее доверия, чем «Илиада» и «Одиссея», внушал к себе дошедший до нас в собраниях греческих мифов рассказ об афинском царевиче Тезее и критском царе Миносе.
Согласно этому рассказу, афиняне принуждены были платить дань царю Миносу, могущественному владыке города Кноса на Крите, господствовавшему над всем морем и совершавшему походы на Грецию. Эта подать состояла из четырнадцати мальчиков и девочек, которые отправлялись в жертву людоеду Минотавру, чудовищной помеси человека с быком. Минотавр жил в здании, представлявшем собою такую запутанную сеть комнат, что всякий смертный должен был там неизбежно заблудиться. В числе мальчиков, посылаемых на Крит, оказался и царский сын Тезей. Он уговорился с отцом, царем Эгеем, что в случае, если он будет благополучно возвращаться обратно, корабельщики подымут на корабле белый парус, а если погибнет на Крите, то черный. Мальчик прибыл на Крит, и здесь в Тезея влюбилась царская дочь Ариадна. Чтобы он со своими товарищами не заблудился и мог выйти из лабиринта, Ариадна дала ему клубок ниток, которые он должен был разматывать за собой. Тезей со своими товарищами был брошен в лабиринт, но ему удалось благодаря своей храбрости и силе убить Минотавра, а затем, идя по нитке, выбраться из лабиринта, после чего он с товарищами сел на корабль и благополучно приплыл домой. Но на радостях Тезей забыл переменить черный парус на белый, и отец его, видя с берега, что плывет судно с черным парусом, и решив, что сын убит, покончил с собой, бросившись со скалы в море, названное по его имени Эгейским.
Не трудно показать, что перед нами во всех подробностях типичная сказка, свойственная не только различным народам Европы, но и Азии и Африки. Во всех этих сказках мальчики отправляются в заколдованный замок, стоящий в глухом лесу, откуда не найти выхода. И в этих сказках их отправляют собственные родители, и в этих сказках фигурирует клубок, при помощи которого они находят дорогу, и черный флаг, выставленный по ошибке вместо белого. И в этих сказках они попадаются к страшному людоеду, но спасаются от него чудесным образом, причем им помогает женщина, живущая у людоеда.
Понятно, что этот миф встречал со стороны европейских ученых не больше доверия, чем рассказы «Илиады» и «Одиссеи», несмотря на то, что легенды о могуществе критского царя Миноса принимались всерьез виднейшими греческими писателями — Геродотом, Фукидидом и Диодором и что воспоминания о царстве Миноса содержатся в «Одиссее» и в поэме Гесиода, жившего уже в VIII в. Он сообщал о Миносе следующее:
Был он из смертных царей царем наиболее сильным:
Не было больше царя, кто бы столько окрестных народов
Власти своей подчинил; владел он божественным скиптром,
Скиптром державного Зевса: затем и владел городами.
Геродот рассказывает, что Минос завоевал целый ряд островов Эгейского моря. С сообщением Геродота совпадают и слова Фукидида:
«Минос раньше всех, как известно нам по преданию, приобрел себе флот, овладел большей частью моря, которое называется теперь Эллинским (т. е. Эгейским), достиг господства над Кикладскими островами и первый заселил большую часть их колониями, причем изгнал карийцев и посадил правителями собственных сыновей. Очевидно также, что Минос старался, насколько мог, уничтожить на море пиратство, чтобы вернее получать доходы».
Платон приписывает Миносу также составление древнейшего свода законов:
«Он дал своим согражданам законы, благодаря которым и Крит оставался, с тех пор как он начал ими пользоваться, всегда счастливым, и Лакедемон, так как эти законы были божественными».
Приблизительно то же сообщает и Диодор, но он сообщает еще, что все три больших города на Крите принадлежали одному и тому же царю:
«Минос основал немало городов на Крите, но из них наиболее замечательны были три: Кнос в части острова, обращенной к Азии, Фест — у моря на южном берегу и Кидония — в западной части острова против Пелопоннеса. Минос написал для критян немало законов».
После того как раскопки Шлимана в Трое и Микенах реабилитировали гомеровские поэмы, естественно было ожидать, что раскопки на Крите дадут подтверждение и этих мифов, тем более, что уже в конце семидесятых годов на месте древнего Кноса на северном побережье Крита местными жителями были обнаружены развалины древнего большого здания, причем было найдено и несколько сосудов. Шлиман действительно собирался копать здесь, но умер, не успев осуществить этого намерения.
Эту идею удалось осуществить англичанину Артуру Эвансу, приступившему к раскопкам в самом конце XIX в., после того как ему удалось обнаружить здесь памятники древнего до-греческого письма. В начале XX в. он раскопал на месте древнего Кноса огромный дворец, по размерам далеко превосходящий все дворцы, раскопанные Шлиманом. Впоследствии такие же, но меньшие дворцы были обнаружены еще в двух местах на южном побережье Крита — на месте древнего города Феста и близ нынешнего селения Агия Триада.
Эти дворцы являются по существу комплексом нанизанных одна на другую построек. В центре этого комплекса лежит большой открытый, окруженный колоннами двор, а вокруг него целый ряд примыкающих друг к другу сооружений в несколько этажей. К сожалению, верхние этажи в большинстве случаев разрушены, и мы можем знакомиться только с помещениями нижнего этажа. Это, прежде всего, парадные комнаты: так, например, в Кносе найдена комната со стоящим в ней троном. Из других парадных помещений интересен зал для зрелищ, во всю ширину которого находились поднимающиеся одна над другой ступени, на которых сидели зрители. Судя по рисункам на стенах дворца и по аналогии с обычаями других народов древности, происходившие здесь представления состояли из торжественных религиозных процессий и театральных действ в честь богов, главным образом богов плодородия. Далее, здесь происходили древнейшие в мире игры с быками, очень опасные для участников и требующие от них большой ловкости.
Найдены здесь и ванные комнаты, водяная уборная и водопровод, также древнейшие в мире, внутренние лестницы, соединяющие между собой этажи и открытые сверху — для того чтобы здание лучше освещалось. Эти световые шахты, дворы к большие окна делали критские жилища светлыми и уютными в отличие от позднейших греческих жилищ. Лестницы в каждом этаже соединялись с большими открытыми верандами. Найден также длинный коридор, в который выходили двери из целого ряда узких и длинных кладовых. В этих
