самовольных переездов? — рычал ректор на Мортоне.
— Господин ректор, нас изначально поселили вместе, — решила перетянуть гнев Соэнцио на себя.
— Это с какой такой радости? — ректор все еще прожигал взглядом Максимилиана.
— Максимилиан мой брат, — уверенно заявила я.
— Не вводите меня в заблуждение, адептка Лейн, вы похожи как корова и индюк, — это он меня сейчас коровой обозвал что ли?
— Это правда. Вивьен Лейн дочь Энцо Мортоне, моего отца. Вы можете отправить письмо отцу и он непременно подтвердит это. Отец очень переживал за Вивьен и попросил меня присматривать за ней, — вроде бы и внес ясность Мортоне, но его тон звучал как вызов.
— Учитывая количество алептов, ошивающихся около вашей сестры, вы не справляетесь, — ректор развернулся чтобы уйти. — Адептка Лейн, освобождаетесь от патрулирования. Жду вас через десять минут на вашем рабочем месте.
— Вот же деспот, мог бы и сам один день бумажки свои разобрать, — пробубнил Макс, когда Соэнцио скрылся из вида.
— Великая Котоматерь, я свободен! — из кустов вышел Бублик, который весь разговор там отсиживался.
— О тебе речи не было, — хмыкнул боевик.
— Если Вивьен свободна, значит и я тоже, — задрав хвост наглец направился в сторону дома ректора. Ох, наживет он нам неприятностей.
— Эй, нас работа ждет! — окрикнула я черного, но тот проигнорировал меня.
Видимо, придется одной выдерживать гнев ректора.
Глава 25
В приемной меня ожидал Соэнцио. Ректор успел снять мантию и остался в форме для тренировок.
— Какие будут поручения? — обозначила свое присутствие.
— Я думал, что найду еще один труп, твой труп, — ректор смотрел в окно.
— Простите, я забыла вас предупредить, — стало немного стыдно.
— Девушки не должны учиться на боевых магов и ходить в патрули, — он покачал головой.
— Вы меня отчисляете? — челюсть полетела вниз.
— Нет, хотя, хотел бы, — ректор устало вздохнул. — Ни каких патрулей, ты нужна здесь. Вы с друзьями поступили глупо, проникнув в морг, и убийца, скорее всего, знает об этом, возможно, что вас попытаются убить. Из всей вашей компании есть две самых вероятных жертвы: ты и ведьма, поэтому без самодеятельности, — Соэнцио развернулся, его взгляд стал таким мягким и уютным.
— Мы будем осторожны, — кивнула. — Чем я могу помочь?
— Я здесь вспомнил, что задолжал тебе четыре часа дополнительных занятий, — он прошел к двери. — Идем.
Я ожидала, что ректор поведет меня на открытый полигон, где мое фиаско увидят все, но вместо этого мы спустились в подвал.
Оказалось, что под академией расположен огромный полигон, по размером превосходящий надземный.
— Ого, — только и смогла сказать я, когда ректор зажег вмонтированные в стены лампы.
— Стены, пол и потолок здесь пропитаны антимагическими чарами, какой бы силы плетение ты не применила, они просто его поглотят, — в доказательство этому он запустил громовую сферу, которая, достигнув стены просто впиталась.
— С чего начнем? — мне не терпелось начать.
— С разминки, — хмыкнул ректор, — я сегодня добрый, поэтому всего десять кругов.
Десять кругов здесь были равносильны тридцати на обычном полигоне. Я простонала, а ректор побежал.
Я отстала от него уже на втором круге, более того, уверена, что он мог бы бежать еще быстрее.
После разминки ректор решил посмотреть что я могу, результат его не впечатлил.
— В твоем личном деле основной стихией указан воздух, — он скосился на торнадо, которое не доходило ему до колена. — Но на самом деле с водой и землей у тебя намного лучше, даже молнию можешь. Обычно воздух плохо дается тем, у кого основная стихия огонь, — ректор прищурился, а я напряглась. — Давай попробуем огонь, возможно, у тебя есть потенциал к нему.
Огонь стихия императорской семьи, магов, не причастных к правящей династии, но способных управлять огнем очень мало. Все они на особом контроле. Я не знала на чьей стороне ректор и можно ли ему доверять, поэтому должна сделать все, чтобы он поверил, что огонь не мое.
Соэнцио подошел со спины и взял мою руку в свою.
— Огонь берет начало из груди, словно у дракона, а потом он перетекает по венам, распаляя пожар внутри. Закрой глаза, прислушайся к себе и выпусти пламя наружу, — он говорил спокойно и уверено.
Перед глазами вспыхнула воспоминание, как Силь учил меня контролировать огонь. Только мальчику приходилось стоять на коленях чтобы быть одного роста со мной.
Силь был одним из немногих, кого огонь слушался, без императорской крови. Однажды, няня сказала, что когда я вырасту, то выйду за него замуж. После этого я подслушала, как мама ругалась с папой, что он не может решать за кого мне выходить замуж. Тогда я не понимала, почему мамочка так злиться, ведь я любила Силя детской любовью, которую не понимала сама.
Воспоминания заставили огонь вспыхнуть и я поймала его на кончиках пальцев. Одинокая искра сорвалась и упала на земляной пол.
— Превосходно! — ректор был явно доволен, — Лейн, ты чего? Плачешь что ли? — Соэнцио развернул меня к себе, его взгляд стал обеспокоенным. — Что-то болит?
Я отрицательно замотала головой. Истерика поглотила меня с головой. Неожиданно крепкие руки притянули к себе. Рука лорда стала поглаживать по голове успокаивая.
— Я знаю, — тихо прошептал он, — огонь всегда вытаскивает то, что ранит больше всего.
Я уставилась на него мокрыми красными глазами.
— Давай вернемся в приемную и за чаем все обсудим?
Кивнула, продолжая всхлипывать. Ректор проводил меня в свой кабинет, и усадив в кресло, скрылся на кухне.
— Вот, — Соэнцио поставил поднос с чаем и тарелку со сдобными булочками с корицей. Вот, это другое дело и ни каких зеленых десертов.
Взяла чашку. В нос снова ударил запах облепихи, заполняя легкие теплом и грустью.
— Когда-то у меня была невеста, — начал ректор пододвигая ко мне булочки. — Это была договорная помолвка и мы были детьми, но я всегда относился к ней тепло. После заключения помолвки ее мать устроила скандал, она не хотела принуждать дочь. Помолвку расторгли и мне запретили видеться в уже бывшей невестой. Она всегда занимала особое место в моем сердце, в тайне я приезжал, ходил около их дома, любовался ею, но никогда не подходил. Потом отец узнал об этом и жестко выпорол. Он сказал, что я его позорю. Через семь лет она погибла, — ректор сжал руки в кулаки.
— В этом нет вашей вины, — попыталась я поддержать.
— Расскажешь, что такого произошло с тобой, что воспоминание так сильно ранят?
— Я, — не успела ничего сказать, как дверь в кабинет распахнулась являя нам запыхавшегося декана Рорна.
— Силь, у нас нападение на адептку! — у меня сердце остановилось.
— На кого? — спросили мы
