так сильна, как мы, и внушил ей мысль снять с него цепи.
– А вдруг Сурама попытается спуститься в подвал, где находится пленник?
– Мы ей не позволим. На самом деле среди индийцев часто рождаются люди, наделенные способностью подчинять других своей воле. Однажды некий пария усыпил пятнадцатилетнего мальчика и велел ему убить старика-англичанина, одиноко жившего в небольшом бунгало. Преступление свершилось, белого сахиба убили, но арестованный убийца клялся, что ничего не помнит. Нашлись свидетели, видевшие, как подлец его загипнотизировал. Мальчик избег петли, а вот парии пришлось отправиться на виселицу, проклиная всех богов.
– Тем лучше. Одной канальей на свете стало меньше. В Малайзии мне тоже приходилось слышать о великих магнетизерах, якобы встречающихся среди даяков, однако я, признаться, никогда не верил подобным байкам.
– И напрасно.
– Увы. – Португалец вытащил хронометр. – Уже половина четвертого. Скоро рассвет, ложиться спать не имеет смысла. Ох уж мне эти государственные заботы!
– Тяготят?
– Прежде не тяготили, а сейчас еще как. Все эти отравления не сулят ничего хорошего. Наша державная колесница покатилась боком, словно краб.
– Ничего, мы выправим ее ход и смажем колеса, сколько бы их ни было.
– А их множество, дружище. Может быть, спустимся к Каммамури? Пойду только проведаю Сураму. Затем скажу пару ласковых чертову гипнотизеру.
– Я подожду, – кивнул индиец, закуривая папиросу, предложенную Янесом.
Выпив стакан пива, налитый лакеем, он прошелся по кабинету. Знаменитый змеелов Черных джунглей и непримиримый враг тугов Раймангала тоже чувствовал тревогу. Он что-то бурчал под нос и то и дело зло взмахивал кулаками. Наконец вернулся Янес.
– Сурама спит, но и во сне продолжает говорить с этим человеком.
– До сих пор?
– Да. Мне удалось немного ее успокоить, погладив по голове, как подсказала кормилица Соареса. Ладно, пошли к Каммамури и крысолову. Не терпится узнать, что они там делают с этим брамином.
– Какой же он брамин? Обыкновенный пария. Я индиец и не могу ошибиться.
– Думаю, ты прав. Впрочем, пока давай звать его брамином.
Янес зажег свечи в двух фонарях, стоявших на столике, и вместе с индийцем покинул кабинет. Тремаль-Наик на ходу проверил свое оружие. Один из раджпутов, охранявших тело почившего министра, проводил их в бесконечные дворцовые подземелья. Спустившись по нескольким лестничным пролетам, они замерли от неожиданности, увидев перед собой шесть отвратительных птиц, заоравших во все горло: «Кра! Кра! Кра!» Это были марабу, которых неизвестно по какой причине еще называют адъютантами или мудрецами.
Ростом они со взрослого человека. Голова – лысая, в пятнах парши; глаза – круглые, черные, с красной кожей вокруг. Клюв острый, длинный. Марабу способен заглотить половину ягненка или полдюжины ворон, затолкав их в свой пурпурный зоб, служащий преддверием объемистому желудку, вполне сравнимому с тем, которым обладают африканские страусы. Тело у них белое, а крылья – черные. Когда марабу складывает их по-особенному, то кажется, будто он стоит, втянув голову в плечи, чем сильно напоминает человека, сложившего руки за спиной.
Марабу – единственные уборщики индийских городов, поэтому местные их уважают и позволяют беспрепятственно расхаживать по улицам. Встретится дохлая кошка – она тут же исчезает в жуткой воронке клюва. Встретится трупик птицы – его ждет та же судьба. Одно движение тяжелого клюва, и все кончено. Ворон же, которых в Индии множество, марабу съедают живьем, не обращая внимания на их истошное карканье.
– Зачем Каммамури эти твари? – спросил Янес, и марабу отозвались: «Кра-кра-кра!»
– Кто его знает, – ответил Тремаль-Наик. – Уверен, наш хитрец сумеет нащупать слабое место парии.
– Карамба! Уж не собрался ли он скормить пленника птицам?
– Сейчас узнаем.
Еле отбившись от птиц, так и норовивших их клюнуть, они преодолели последний пролет и подошли к тяжелой бронзовой двери, из-под которой пробивался свет. Ее охранял вооруженный до зубов раджпут.
Португалец толкнул створки и крикнул:
– Эй, Каммамури! Ты спишь, что ли?
За дверью открылся просторный, хорошо освещенный подвал. Пахло плесенью. Тут же, как из-под земли, появился маратха, а с ним и крысолов.
– Чем вы тут занимаетесь? – спросил Янес.
– Посмотрите сами, господин. Вот наш негодяй.
Связанный по рукам и ногам брамин лежал на заплесневелом тюфяке.
– Он заговорил?
– Молчит как рыба, – вздохнул Каммамури. – Словно язык себе откусил.
– Только этого не хватало, – буркнул Тремаль-Наик.
– Ну, кровь изо рта у него не идет, так что язык должен быть в рабочем состоянии. Просто пленник упрям.
– Может, окаменел от страха? – предположил Тремаль-Наик.
– Не думаю, хозяин. По-моему, этот тип куда сильнее и крепче знаменитого греческого советника Синдхии.
– И что ты намерен делать? – поинтересовался Янес. – По пути сюда мы встретили шесть марабу. Мне показалось, птицы сильно недовольны. Зачем они тебе?
– Птички помогут мне справиться с брамином. Старик надеется на крыс, коих тут немало, я же считаю, что у него ничего не получится. Негодяй одним взглядом их усыпит.
– Кстати, о его глазах. Он загипнотизировал Сураму.
– Не удивлен, господин Янес. Даже мне приходится отводить глаза. На вашем месте я бы побыстрее вырезал их от греха подальше.
– Успеется, дружище, – засмеялся Янес. – Ох и кровожадные же вы, маратхи! Вам бы только кого-нибудь изувечить.
– У них древняя культура, – сказал Тремаль-Наик, – но в глубине души они до сих пор дикари.
– Наверное, вы правы, хозяин, – ответил Каммамури, и не подумав обижаться.
– В общем, моя жена под гипнозом. Она может спуститься в подвал и попытаться освободить пленника.
– А мы на что, господин? К тому же дверь охраняет раджпут. Он не разрешит ей войти.
– Напротив. Мы не должны ей препятствовать. Неожиданное пробуждение опасно для нее. Я прав, Тремаль-Наик?
– Так и есть. Если даже она освободит брамина, мы просто заново его свяжем, еще крепче, чем прежде.
– Господа, – сказал Каммамури, – позвольте нам с крысоловом продолжить? Когда будут новости, вам сразу обо всем доложат.
– Хорошо, действуйте, – кивнул Янес. – Мы пока вернемся к рани.
– Правильно. Иначе крысы не появятся, побоятся человеческих голосов.
– Да что вы тут затеяли?
– Лично я сначала просто подожду. Не верю, что крысолову удастся чего-то добиться.
Янес и Тремаль-Наик оставили подвал, окинув пленника угрожающими взглядами, и пошли отдавать последние распоряжения по поводу похорон первого министра.
Глава 7
Ярость марабу
Едва Янес с Тремаль-Наиком вышли, старик вытащил из мешка заметно пованивающую тушку ягненка и положил на край тюфяка в ногах у парии.
– Они прибегут целыми полчищами, – сказал крысолов. – Хочу увидеть, сможет ли этот человек противиться страху. Ведь он совершенно беззащитен: крысы легко могут загрызть его.
Каммамури хмыкнул и произнес:
– Я больше верю в своих птичек.
– Посмотрим, уважаемый. Здесь, как вижу, есть двери
