вел себя странно. Он с удовольствием, но как-то не спеша пожирал предложенное ему угощение, будто солома на полу была сбрызнута противопожарным спреем. До тюков у стены он и вовсе не добрался. Во всяком случае, пока.
Язычки пламени окружили меня со всех сторон, почти не чадя и не дымя, и робко ластились к моей коже. Но я все равно вздрогнула, когда один из них дотянулся до подола нарядного платья и начал облизывать его.
Ауч! Горячо! И больно! Не так, чтобы потерять сознание, но достаточно, чтобы начать хлопать ладонями по тлеющей ткани и кричать.
Удивительно, но огонь меня никогда по-настоящему не обжигал. Ни тогда, когда я в детстве спалила кухонное полотенце, снимая с газа убегающее молоко. Ни позднее, когда мы с сокурсниками устроили выезд на шашлыки и опрокинули мангал с углями мне на ноги.
Отшвыривая бальными туфельками полыхающую солому, я создала вокруг себя относительно безопасное пространство и стала колотить в двери:
― Эй! Помогите! Кто-нибудь! Ригр! Арлиза! Люди-и!
…Тишина в ответ. Меня никто не услышит. А судя по бормотанию и дикому хохоту Изиавеллы, Арлиза не сможет никого позвать. Значит ― все? Закончились мои приключения в мире драконов, не успев начаться?
Я оглянулась, высматривая другие пути к спасению. Но увидела только густые клубы дыма и то, как занимается настоящий, яростный пожар в углу, где стояли тюки с сеном.
Что там пела бабушка в своей колыбельной? Что фениксы могут сгореть и тут же восстать из пепла, как ни в чем не бывало?
Может, я ― феникс?
Недаром же в воспоминаниях я так легко управляла огненной петлей, которую не мог сбросить с себя даже дракон!
Похоже, сейчас узнаю. Чем наглотаться угарного газа и задохнуться, лучше я попытаюсь войти в пламя ― и посмотрю, что из этого выйдет!
Мрачно усмехнувшись, я оставила догорать сено под ногами и скинула разваливающиеся бальные туфельки. Ступая босыми ногами по уголькам, но не чувствуя боли, направилась к средоточию огненной стихии. Оно как раз превратилось в ревущую стену огня, жар от которой ощущался даже в десятке шагов. И все же я продолжала сначала брести, пошатываясь, а потом и ползти к намеченной цели.
Когда до горящих тюков оставалось каких-то полшага, вся эта пылающая и шаткая башня вдруг развалилась. Огненный ад опрокинулся мне на голову, охватывая мое тело со всех сторон!
Вот и все. Я закрыла глаза, понимая, что дышать мне нечем, и даже закричать от охватившей меня боли я не могу, потому что любая попытка вдоха тут же вызывает спазм в горле. В голове помутилось, и милосердная природа отправила меня в глубокий обморок.
Удивительно, но через пару мгновений я снова начала осознавать действительность. При этом видела происходящее со стороны, будто оказалась вне себя.
С некоторым даже любопытством наблюдала за тем, как вспыхивает, будто сгорая изнутри, молодое женское тело, исходя золотистыми лучами и не обугливаясь, а испаряясь во вспышках огненных протуберанцев.
Это было даже красиво.
Затем увидела, как разваливается в щепки дверь, и в сарай врывается Ригран в своих зеленых штанах на завязках. И, как всегда, с обнаженным торсом.
Его руки выглядели почти как драконьи лапы. Острые черные когти разрезали дым, словно нащупывая невидимого врага. Голова и шея дракона от висков до ключиц покрылась ручейками темных чешуек, а серебристая вязь охватывала его руку от ключицы и почти до кончиков пальцев. Глаза сияли, как раскаленное добела серебро.
― Эсми! Нет! ― закричал он, обводя серебряным взглядом, в котором плескались паника и неверие, картину почти уже отполыхавшего пожара. ― Я не позволю тебе погибнуть! Не в этот раз!..
Уже позволил, милый. Ты снова опоздал.
Ригран и сам увидел, что опоздал, потому что моего тела нигде не было. Только серый пепел кружил в воздухе, поднятый потоком ветра, проникшего в помещение вслед за драконом, и оседал на каменный пол ломкими серыми хлопьями.
― Вер-рнись! ― Ригр упал на колени в том углу, где скопилось больше всего маслянистой золы. ― Ты не должна уйти! Только не сейчас, не так!
Отчаяние раздирало мужа. Он то перебирал когтистыми пальцами кучи пепла, то царапал свою грудь, будто пытаясь добраться до сердца и выдрать его.
― Ты можешь вернуться, Эсми! Я знаю, ты ― моя истинная, а значит, ты феникс, и можешь, если пожелаешь, восстать из пепла! Вернись!
Я ― феникс?!
Так вот почему мое тело горело так странно! И, пожалуй, я хотела бы еще пожить. Кто его знает, что будет со мной, если я не вернусь в этот мир. Да и наказать подлую сестрицу короля не мешало бы.
А значит, надо прислушаться к зову этого дракона. Хоть бы он подсказал, как запустить процесс воскрешения из пепла. А то у меня ни магии, ни воспоминаний об этом важном моменте.
― Просто скажи ― “да”, Эсми! ― будто подслушав мои мысли, едва слышно произнес Ригр.
― Да! ― закричала я мысленно. ― Да-а-а!
А-а-а… Неведомая сила подхватила меня, вновь забросила во тьму беспамятства, а потом выплюнула в вещный мир.
Вдохнув свежего морского ветра, я очнулась и оглядела себя.
Ну что сказать? Перед драконом, блондинкой и несостоявшейся убийцей-принцессой я предстану в очень эффектном виде. Точнее, перед Риграном уже предстала. Это он вынес меня из сгоревшего сарая.
И теперь укачивал на руках, не обращая внимания на мой внешний вид: обнаженные бедра, испачканные сажей. Розовые пятна от искр на груди и спине. Пропахшие дымом растрепанные волосы с обгорелыми кончиками.
Меня не оставляло ощущение, что я действительно переродилась. У меня вдруг появилось чувство родства с этим магическим миром. Тяга к дракону, которого я называла своим мужем и в прошлой, и в этой жизни. Но главное ― внезапно возникшая уверенность в собственных силах. Ее не спрячешь. И в этот раз я не сдамся и не позволю избалованной сестричке местного короля взять надо мной верх!
Дракон заметил, что я приоткрыла глаза, застонал от облегчения, сжал так, что я крякнула от боли в ребрах.
― Отпусти, зверюга, задушишь!
― Живая! Ты живая! ― не слушая моей ругани, Ригр продолжал тискать меня, как игрушку-антистресс. Потом все же позволил встать на ноги. ― Арлиза сказала, я не успею… Она оказалась права. Я снова подвел тебя, Эсми… И пойму, если после распечатывания магии ты отречешься от меня.
― Погоди с распечатыванием! Что значит ― снова? Выходит, я ― феникс? Знаешь, у меня с первого
