чтобы ее получить им было все равно. От набегов страдало не только наше королевство. Любое ослабевшее или наоборот неожиданно разбогатевшее племя могло подвергнуться нападению. Именно поэтому кочевники старались большую часть жизни проводить в пути, чтобы не стать легкой добычей жадных соседей. В степи не было ни постоянного мира, ни вечной войны.
Наше появление порадовало великого хана. Вынужденное бездействие раздражало его, и он готов был сняться с места в любой момент. Сейчас его удерживали только щедрые обещания владыки. Ради большого выкупа он готов был на многое, но колодцы в лагере обмелели, и корм для коней заканчивался, травы вокруг почти не осталось.
Стойбище было огромным. Мне оно чем-то напомнило военный лагерь, в котором королевская армия ждала начала великой битвы. От множества ярко раскрашенных шатров рябило в глазах. Клан южного ветра не случайно правил степным народом. Великий хан был богат, его воины хорошо вооружены, а лошади красивы и выносливы. Окруженные со всех сторон закованными в тяжелые доспехи стражниками мы оставили слуг и носильщиков за границей лагеря, а сами прошли к палаткам, специально приготовленным для гостей. С удивлением разглядывая вооруженных до зубов солдат, я обратил внимание на то, что большинство надетых на них доспехов было явно выковано в долине. Неужели эти трофеи были получены в бою или в обозах с выкупом лежало не только серебро и драгоценности?
Последние дни похода выдались для меня самыми тяжелыми. В ожидании встречи с владыкой я все больше замыкался в себе. Ругон видел мое состояние и пробовал меня разговорить, но из этого ничего не получилось. Наверно, если бы мы не выпили все вино в первые дни пути я бы не "просыхал" ни на минуту. Монахи часто сравнивали человеческую жизнь с длинной дорогой, которая ведет нас к загробному миру. Там, за чертой, боги решат, чего ты достоин, а пока иди вперед, поднимай сухую пыль носками сапог и думай о бессмертии души. К сожалению, мой жизненный путь должен был закончится не в собственной постели, а в чужом краю среди ярко раскрашенных шатров чужого народа.
На встречу с владыкой меня не взяли. Собственно, из всего отряда в шатер великого хана был приглашен только Ругон и единственный воин, который знал язык кочевников. Пока старик отсутствовал, я всерьез подумывал о том, чтобы разрядить себе в грудь магический жезл. Единственное, что меня удержало от опрометчивого поступка это знание того, что боги не любят самоубийц. Ожидая с минуты на минуту появления владыки, я забился в самый дальний угол палатки и уселся на циновку. Степняки не признавали табуретов и лавок, поэтому весь пол нашего нового дома был заботливо устелен ковриками, сплетенными из травы. Мои спутники после утомительного похода радовались долгожданному отдыху. Казалось, их совсем не волновала многочисленная вражеская армия, расположившаяся снаружи и дикие нравы тех, кто на время предоставил нам пристанище и кров. "Гостеприимные" хозяева не предложили нам ни еды, ни питья, поэтому трудно было понять в каком качестве нас принимает великий хан. Либо мы долгожданные гости, либо всего лишь эскорт для хитрого старика, который купил пленившего его человека рассказами о щедрости правящего дома и богатом выкупе. Я отругал себя за мерзкие мысли и принялся молиться о здоровье понтифика. Не важно, как старик сумел выжить в этом кошмарном месте. Наверно я бы не продержался здесь и пары дней. Занятый чтением молитв я совсем потерял счет времени. Казалось, что Ругон ушел совсем недавно, но вдруг полог нашей палатки откинулся и на пороге появился владыка. Старик шел, с трудом опираясь на длинный посох. Ругон и толмач поддерживали его под руки. При виде понтифика мы встали с циновок. А он обошел всю палатку, радостно улыбаясь, благосклонно кивая в ответ на наши приветствия и стараясь в знак расположения коснуться каждого воина кончиками тонких пальцев.
- Здравствуйте, друзья, - говорил он, раскланиваясь с нами, - я рад, что трудности пути не остановили вас.
Возле меня владыка на мгновение задержался, словно хотел что-то сказать, но только улыбнулся, кивнул и пошел дальше. Когда он отошел к следующему воину я облегченно вздохнул. Старик смотрел мне прямо в лицо. Если бы он меня узнал, то непременно сообщил об этом. Выходит, боги опять самым неожиданным образом позаботились обо мне.
Вечером нам принесли еду. Вина мы не дождались, зато вода была чистая, а пища горячая, что не могло не радовать людей, питавшихся последнее время одним вяленым мясом. Ни ложек, ни вилок нам не дали, поэтому мы ели руками. Кочевые народы добавляли в еду много различных пряных трав, которые обжигали рот и заставляли запивать острые блюда большим количеством воды. Мне понравилось все, чем нас угощали, поэтому я ел за двоих, совершенно не думая о том, что ночью могу "умереть" от жажды.
Владыка очень хотел остаться с нами, но хан не позволил. Он боялся отпускать от себя старика, окончательно не уговорившись с ним о выкупе.
- Утром уходим, - сказал мне Ругон.
- И хорошо, - кивнул я, - хочется поскорей вернуться домой.
- Пойдем, проведаем оруженосцев, - предложил мне старик, - кочевники обещали их накормить, хочу проверить, не обманули ли.
Я с радостью согласился. Лагерь затихал. Ночами в Паусе зажигали фонари, поэтому на некоторых улицах было светло, как днем, но здесь в степи люди ложились рано и вставали с первым светом. Я попытался представить, какими глазами два года назад кочевники смотрели на осажденный город полный сверкающих огней и не смог. Все-таки мы были слишком разные.
Смеркалось. Мы с Ругоном выбрались из становища и быстрым шагом направились в сторону одинокого костра, горящего неподалеку. Нам нужно было проведать слуг и успеть вернуться до темноты. Хан разрешил дворянам ходить, где вздумается, но я все равно с опаской поглядывал на стражников, прогуливавшихся по широким проходам между палатками и шатрами. Сейчас, когда мы почти достигли своей цели, ссориться с ними нам было не с руки.
Слуги расположились в полете стрелы от лагеря. Кочевники принесли им сушеного навоза для костра. Судя по всему, жаловаться оруженосцам и носильщикам было не на что. Несмотря на то, что в лагерь их не пустили, но и без еды не оставили. Слуги почтительно приветствовали нас.
- Вас накормили, воды дали? - спросил Ругон.
- Да, господин, - оруженосец поклонился хозяину, - прислали в помощь рабов из наших. Они всё и принесли.
- Каких рабов? - не понял старик.
-
