резь в глазах.
– На пульт смотри, а не туда. – откусив пол пирога произнес Коготь. – Теперь курс выравнивай… Ниже штурвал!
Их крутануло вокруг оси и резко повело в сторону.
– Жейс! Черт тебя побери!! Держи курс!
В ответ она только хихикнула и с легкостью выровняла истребитель:
– Не будь таким нервным. Все, больше не буду.
Пробурчав что-то под нос, он быстрое поел, выпил залпом сок и переключил управление на свой штурвал.
– Успокоился? – саркастически спросила землянка.
Так как Коготь терпеливо стерпел и это, девушка продолжила:
– Насчет телепортации… На какое расстояние ты один можешь перенестись?
– Какое тебе дело?
– А тебе не известен термин здоровое любопытство? – парировала она.
– Ты опоздала. Диссертацию о возможностях тларийцев семьи Масс пишет Кэтрин.
– Я просто…
Он повернулся к ней лицом с холодным и бесстрастным выражением:
– Я тебе уже говорил. Больше повторять не буду. Держись от меня подальше.
Она потеряла дар речи и изумленно уставилась на него. Ах, так? Капитан вернулся к управлению, а девушка встала и на ватных ногах прошла к креслам вдоль стены. Ее одновременно переполняли бешенство, гнев и жуткая обида. На Фуруке ей показалось, что он немного успокоился по отношению к ней. Его резкая перемена настроения сбивала ее с толку. Да катись ты, чертов клон…
Она плюхнулась в кресло вся кипя от злости. Идиот! Я пытаюсь быть вежливой! Нам же вместе работать, черт побери!! Как ты собираешься со мной общаться? Я не собираюсь занимать место твоей драгоценной мертвячки Ауры и осквернять ее память! Я вообще не хочу больше о ней слышать и мне плевать, что у вас там произошло!! Я хочу начать новую жизнь!
Стиснув зубы, она подавила навернувшиеся слезы и постаралась отвлечься видом в иллюминаторе. Она не знала, да и не могла знать, что тлариец-полукровка обладал эмпатией, что сидя за штурвалом с каменным выражением лица, он на самом деле так же испытывал ее эмоции и знал, как глубоко ее задел.
Жейс проснулась от сильного толчка. Утрианка прошла мимо и коснулась ее рукой:
– Вставай. Мы дома.
Она трудом оторвала голову от мягкой обивки кресла и посмотрела по сторонам. Когтя в кабине уже не было. За стеклом иллюминатора в темноте качались верхушки деревьев. Долетели? Сколько же я спала?
Жейс спустилась на посадочную полосу. Волнатарий и капитан уже разгружал багажный отдел. Медикаменты, продукты, какая-то техника и наверняка оружие.
– Наши покупки! – толкнула ее в бок Кэтрин. – Хватаем и бежим примерять!
– Но ведь поздно уже…
– Нормально. Ты выспалась вроде?
– Ну да…– Жейс осеклась.
Капитан смотрел на нее. Ну что еще?!…
– Ты дежуришь эту ночь. – произнес он.
Вот те раз!
Не успела она ответить, как за нее вступилась Кэтрин:
– Она же еще ни разу не дежурила. Пусть с кем-нибудь из нас ночь просидит, а потом уж…
– Не волнуйся. – прервала ее Жейс, непринужденно улыбнувшись. – Волнатарий мне вчера уже объяснил, что к чему. Я справлюсь. К тому же я, и правда, выспалась.
И взяв свои сумки в обе руки, землянка и утрианка потопали к базе.
Едва они скрылись внутри, бравкаец опустил на землю ящик, который все это время держал в руках и спросил:
– Ну и какая муха тебя укусила? Чего ты к ней цепляешься?
– Я не цепляюсь. – проворчал капитан. – Если хочет работать, она должна как можно быстрее всему научиться. К тому же ты весь день тут, Кэтрин только вид делает, хотя на самом деле с ног валится, да и из меня ночной дежурный сейчас никакой. Остается она.
– Всю дорогу дрыхла. – добавил он беззлобно.
– Полезное качество в наши дни. – заметил Волнатарий.
Вдвоем они быстро погрузили ящики на тележку и привезли их к базе. Загнав тележку в коридор, Коготь задраил дверь.
– Хватит на сегодня. Разбирать будем завтра.
– Как скажешь, кэп.
В начале второго ночи все, наконец, разошлись по своим комнатам, и Жейс смогла спокойно вздохнуть. Сходив на кухню, она сделала чашку кофе и бутерброд с маслом, а затем вернулась в рубку и заняла место капитана.
Проснулся он оттого, что в комнате стояла нестерпимая духота. Коготь резко сел на кровати, хватая ртом воздух. Стук сердца отдавался болезненной пульсацией в висках. Коготь оттер пот со лба и попытался дотянуться до выключателя.
– Не надо.
Он застыл, мгновенно покрывшись ледяной испариной. Во тьме перед кроватью шевельнулась тень.
Его рука метнулась под подушку, пытаясь нащупать бластер.
– Он у меня, ты же знаешь.
Она стояла возле его кровати, держа оружие в правой руке. Волосы спадали на бледное личико. Второй рукой она теребила край полупрозрачной накидки, едва доходящей ей до бедер. Коготь не мог пошевелить и пальцем, с ужасом глядя на девушку.
– Зачем он тебе? Меня боишься?
Вытащив обойму с зарядами, она принялась разбирать бластер, бросая его части на пол. Закончив с этим, она подняла на Когтя глаза.
– Помнишь? Ты ведь помнишь?
Девушка подалась вперед, оперлась коленом на кровать и склонилась над ним.
– Скажи мне.
Он сглотнул, тщетно пытаясь отодвинуться подальше. Кровь стыла в жилах:
– Аура…
Она хищно улыбнулась:
– Ты ведь знал. И ничего не сделал.
– Нет.– выдавил он. – Не надо…
– Что не надо?
Неестественно двигаясь, она залезла на него. Ее холодные руки коснулись его лица:
– Не надо напоминать тебе о том, что ты сделал?
– Я… Ничего не сделал.
– Вот именно.
Она опустила голову к его лицу, и ее влажные волосы опутали его.
– Я все еще там. Я всегда буду там.
Ее руки сомкнулись на его шее:
– А теперь говори – кто она?
– Что? – с трудом выговорил он. – Кто?
– Твоя новая игрушка. Ту, которую ты так же принесешь в жертву Сарку?
Он дернулся, пытаясь скинуть наваждение, но она, хихикая, камнем лежала у него на груди.
– Напрасно стараешься. Ты никогда не избавишься от меня. Я твое проклятие. Твоя совесть. Что бы ты помнил!
– Я помню! – выкрикнул он ей в лицо. – Я никогда не забуду!
– Неужели? – она привстала, взяла его руку в свою и прижала к своей груди. Даже во мраке он увидел алое пятно, быстро расползающееся по ее одежде. – Почему ты не приходишь? Почему хочешь забыть мое имя?
Парализованный страхом он мог только смотреть, как она наклоняется все ближе. Вкус ее поцелуя, смешанный с кровью.
С криком он рванулся в сторону, скатился с кровати, схватил с тумбочки бластер и щелкнул выключателем. Вспыхнул свет.
В комнате кроме него никого не было.
Коготь пытался выровнять
