Книга Расплата - Оливье Норек

Лимузин плавно притормозил перед коваными воротами палаццо. Из него вышел водитель в белых перчатках и открыл дверцу для пассажиров под треск вспышек фотографов желтой прессы. Шестнадцатилетняя Глория протянула руку кавалеру, который помог ей выйти из автомобиля.

Они прошли через двор к крыльцу с тремя ступенями, широкими и низкими, чтобы можно было эффектно подняться. Их ждала роскошная стеклянная дверь, по сторонам которой стояли два лакея в ливреях и завитых париках.

Расстегнув манто и отключив мобильный телефон, Глория с прирожденным величием плыла под руку с виконтом Джакомо, сыном итальянских аристократов. Под хрустальными люстрами с миллионами радужных отблесков юная богачка присоединилась к своим друзьям. Рожденные под счастливой звездой, с родителями-магнатами или промышленниками, эти дети словно явились из параллельного мира, где благородные Олимпия и Эрмина строили глазки мальчикам из благородных семей Комо и Амбруаз.

Их путь лежал в зал Принца, где через час начнется первый танец и по натертому паркету заскользят элегантные туфельки. Опьяненная еще до первого бокала шампанского, Глория увидела Сикстин, одну из своих подруг. Учтиво взглянув на кавалера, она получила разрешение оставить его на минутку.

– Тебе так классно с открытой спиной. От кого платье?

– От «Диор», обожаю. А у тебя?

– «Шанель», красавица моя.

– Капец мы крутышки!

Показался официант с серебряным подносом, и девушки взяли бокалы тонкими пальчиками. У каждой было лишь по одному кольцу на руке, чтобы не прослыть вульгарной. Еще пятьдесят официантов в белых перчатках лавировали между дизайнерскими платьями и потоками драгоценностей.

Настало время увековечить сей миг изящества и роскоши на групповом фото, которое в ближайшие дни украсит виллы гордых родителей. Двадцать одна богатая девушка, все сидят на ступеньках, ведущих в зал Бонапарта, в ярких разноцветных нарядах, похожих на слои большого кремового торта.

Затем еще шампанское, еще и еще. До открытия бала оставалось несколько минут. Каждая из девушек мысленно повторяла танцевальные па. Но не из уважения к этому известнейшему событию, а потому, что малейшая ошибка может стать роковой: в соцсетях умеют опозорить на весь мир.

Легкий спазм в животе нарушил сосредоточенность Глории. Как и все, за несколько дней до бала она сократила рацион до минимума, чтобы платье не слишком обтягивало. Второй спазм, более сильный, встревожил ее, и она огляделась в поисках дамской комнаты. Внезапно Сикстин положила ей руку на обнаженное плечо, и она вздрогнула.

– Кошмар, так живот прихватило.

– У меня тоже, – призналась Глория.

– Нужно подышать свежим воздухом. Я видела открытый балкон, давай там постоим.

Они посмотрели на гостей, подсчитывая, сколько раз по дороге к цели придется сделать курбет и присесть в реверансе. И заметили, что улыбки стали натянутыми, взгляды – неспокойными, а движения – вымученными.

Затем без предупреждения одна из принцесс исторгла на своего кавалера радужную струю шампанского.

И началась цепная реакция. Кавалера вырвало на соседку, та в свою очередь оросила зловонной жижей свою подругу детства. Глория закрыла рот ладонью, пытаясь избежать неизбежного, прижала ладонь крепче. Но мощный поток, поднявшийся к горлу, прорвался сквозь пальцы, подобно великолепным фонтанам Версаля, и платье Сикстин от «Диор» залило вонючей жижей.

– Ты овца! Мой «Диор»! – взвизгнула та, словно платье было ее главной заботой.

Но тут и ее настиг жестокий спазм, все тело скрутило, затем отпустило, и темные струи потекли по бедрам на паркет. Зал Принца огласился какофонией рвотных позывов и отрыжки. Один за другим гости падали на пол, корчась в отвратительных лужах и крича от боли.

В отель прибыли пожарные и уже в вестибюле почуяли ужасающее зловоние. Большинство гостей пережили сильное отравление, но все же было зафиксировано одиннадцать смертей.

Напыщенные аристократы превратились в обычных детей. Напуганные, перемазанные экскрементами и переваренной пищей, они сгрудились во дворе палаццо и ждали, когда их развезут по ближайшим больницам.

Только для одного человека этот Бал дебютанток оказался удачным. Он скомкал свой костюм официанта и выбросил в мусорное ведро, заодно прихватив одну из немногих бутылок шампанского, куда не подсыпал отравы.

16

Диана

Церкви, как и любые огромные пустые пространства, должны были ее пугать. И все же она всегда находила там покой. Возможно, потому, что ей там не было одиноко. Возможно, потому, что коллегам довериться трудно, а Бог – самый известный и доступный психолог в мире. «Не выходите из гостиницы. Отдохните. Подготовьтесь к завтрашним переговорам – это все, что от вас требуется», – приказал ей шеф.

Под каменными сводами было прохладно. Ей даже чем-то нравились эти ровные ряды неудобных деревянных скамей, скрипевших, когда на них садился очередной прихожанин, чтобы помолиться.

– Я не знаю, что делать, – прошептала она, сложив руки в молитве и не ожидая ответа.

За ее спиной отворилась входная дверь. Витражи заиграли в лучах света, сквозняк перелистнул страницы забытого молитвенника. Затем темнота снова окутала святое место, словно успокаивая. Вошедший мужчина креститься не стал. Он остановился поодаль, осмотрел неф и увидел Диану.

– Я просто не знаю, какова моя роль, понимаешь? Почему люди так поддерживают его? Да, его дело правое. По правде говоря, это самое достойное дело. Даже ты согласишься с ним, я уверена. Может, ты даже любишь его. Хотя да, ты ведь любишь всех. Но он убил. А убийства ты не одобряешь, правда?

В боковом проходе старушка зажгла свечу, монетка со звоном упала в ящик для пожертвований. Старушка исчезла между колоннами.

– Если ты существуешь, – тихо продолжала Диана, – то его маленькая дочка сейчас с тобой. Она прожила всего несколько секунд. Вряд ли в твоем царстве часто появляются такие чистые души. Если бы он затеял битву из-за дочери, мне было бы легче. Человек жаждет мести, убивает, я со спокойной совестью выполняю работу психолога, его арестовывают, суд выносит приговор. Но как работать по совести, когда человек, потерявший все, действует и жертвует собой ради других? Он чем-то похож на Христа, тебе не кажется?

Незнакомец, притаившийся в нескольких рядах от нее, переключил мобильник в беззвучный режим, чтобы его не заметили – Бог или, что вероятнее, Диана Мейер.

– Вот почему его боготворят. Люди ждали его прихода. Благодаря ему они могут выплеснуть свое нетерпение, страх и гнев.

Тут она вспомнила историю, городскую легенду.

– Ничего нового не расскажу, ты и так все знаешь. Я как-то дежурила в больнице, и один интерн уверял, будто иногда доза для общей анестезии рассчитывается неправильно и пациент во время операции оказывается в полубессознательном состоянии. Он чувствует все, боль от скальпеля