прочим.
А что если эти типы начнут нас искать? Проще всего пробить, на кого оформлена машина. Хотя официально машина числится в собственности фирмы, которой владел папин брат, дядя Толик.
Тот приобрел машину для нужд фирмы, но потом фирма обанкротилась, и он оформил доверенность на папу. Мои родители понемногу выплачивали кредит за авто, но формально владельцем машины числилось юр лицо. Сам черт ногу сломит, если попытается разобраться, что к чему в этой истории. Хотя с возможностями этих ребят пробить владельца машины дело плевое. Остается надеяться, что мы им без надобности, а голова была залогом нашего молчания. Валите, мол, и думайте о своей голове, а не о том, что видели. Лично я уже была согласна на все, лишь бы забыть об этой истории.
Своими мыслями я поделилась с Маней, пока мужчины курили, и она согласилась, но добавила:
— И все-таки мы не можем просто так взять и выбросить голову. Вдруг там какие-то отпечатки, да и потаскали мы ее порядком. Пусть Леньчик узнает, как лучше поступить в таком случае. Может, подбросить ее ментам вместе с анонимкой, пусть они убийцу ищут?
— Ладно, дождемся вердикта профессионалов. Все-таки они мужчины, как ты успела заметить. И, раз влезли в это дело, пусть у них голова болит об этой голове. Мне и так пережитого ужаса за глаза, — простонала я, приседая на лавочку.
Тут из калитки показалась наша бабка в сопровождении такой же дряхлой старушки, по виду и возрасту — любовницы Колчака. Степановна хмуро оглядела нашу компанию и, видимо, осталась довольна. Мишаня и Леньчик меньше всего были похоже на развратников, устраивающих оргии, а мы с Маней так и подавно девицы исключительно интеллигентного вида.
Мы быстро сговорились о цене за постой, и бабка повела нас показывать свои хоромы. Вопреки внешнему фасаду, внутри домишко оказался уютным и чистеньким.
Оказалось, что в нашем распоряжении будет весь второй этаж. Впрочем, там и было-то всего две комнаты. Бабка жила внизу, там же располагалась и кухня, выходящая на старенькую веранду. Мы быстро перенесли вещи в дом и заняли свои аппартаменты. Мишка с Леньчиком попытались завести шарманку про то, что жить нам лучше парами, в целях конспирации.
— А то что же это за семьи, которые порознь живут? — развел руками Леньчик, с обожанием поглядывая на сестрицу, но я помахала пальцем у него перед носом:
— Этот номер у вас не пройдет! Бабка сама сказала, что у нее ноги больные, и на второй этаж она без надобности не сунется. Так что плевать она хотела, кто там с кем спит.
Мы прошли в свою комнату, и Маня тут же укоризненно на меня уставилась.
— Чего ты вредничаешь? Ребята нам помогают, а ты ведешь себя, как мегера. Это от неустроенной личной жизни. Я даже не знаю, что бы мы без них делали…
— Я что-то не пойму, ты что, с Леньчиком жить собралась? — взвилась я, выпуская кота на пол. — Я смотрю, у вас прямо любовь и взаимопонимание.
— При чем здесь жить? — отмахнулась сестрица к моей вящей радости. — Просто пока все не утрясется, нам лучше быть с ними повежливее. Да и Мишка этот парень симпатичный. Если хорошо присмотреться, конечно. Даром что одет, как лох, да и постричься ему не помешало бы… Но это же дело наживное. Его бы в хорошие руки. В женские, в смысле. Главное ведь у нас что?
— Ну что? — ухмыльнулась я, презрительно цокая в такт словам Машки.
— Чтобы человек хороший был! А стрижка или там шмотки — это тьфу, мелочи.
— Вот сама к нему и присматривайся, а можешь сразу к двоим. У вас там во Франции, небось, свободные нравы. Амур либр, — блеснула я скудными познаниями языка, а сестрица щелкнула пальцем мне по носу и направилась в душ, находившийся внизу.
Помаявшись у окна, я пошла в соседнюю комнату, потому что на сердце моем была печаль в виде головы в пакете с брокколи, не дававшая расслабиться. Завидя меня, Мишка радостно заулыбался и указал головой на стоявший в комнате холодильник.
— Порядок! — заявил он, потирая руки. — Пристроили в лучшем виде. Морозильник большой, влезла, хоть и с трудом. А вот брокколи пришлось выбросить, они совсем поплыли…
Я икнула, судорожно сглотнула и виновато улыбнулась:
— Все никак не привыкну, что она с нами. Жутко-то как. Кусок в горло не лезет.
— Это ничего, дело наживное, — порадовал Мишка. — Я уже почти привык. Шутка ли, как с родной с ней ношусь второй день.
Тут я заметила Леньчика, лупившего яйца за журнальным столиком, и укоризненно взглянула на него. Уловив мой взгляд, он смутился, но есть не перестал.
— И чего глядишь волком? Мне, может, тоже не по душе такое соседство. Так что мне теперь, с голоду помирать? Между прочим, можем переложить ее в ваш холодильник.
Представив себе такую картину, я покрылась пятнами, пожелала ему приятного аппетита и поспешила ретироваться. Приняв душ, мы вышли на веранду, где Степановна к тому времени накрыла стол и даже выставила на него самовар. Мужчины сгоняли в ближайший магазин за продуктами, и через полчаса мы весьма плотно позавтракали, наслаждаясь свежим воздухом и прекрасным видом сада.
Машка с Леньчиком выглядели счастливыми новобрачными, я же свою роль жены играла скверно: огрызалась и костерила Мишку почем зря. Порефлексировав на эту тему, я пришла к мысли, что могу быть плохой женой, стервой и хищницей.
И вообще, наша семья вполне может быть на грани развода. Соответственно, играть любовь особо не придется. Порадовавшись своей смекалке, я еще раз взглянула на сестрицу и подивилась ее довольной физиономии. Неужто и впрямь ей Ленька по душе? Что она там болтала про хорошего человека? Может, она устала от сволочных красавчиков и решила обратить свой взор на влюбленного в нее недотепу?
Оказалось, за конспирацию я переживала зря: бабке совершенно не было дела до наших семейных перипетий. Выпив с нами чаю и получив деньги за весь период проживания, она отправилась огородничать, выдав нам ключи. Саньку она прихватила с собой, заявив, что ему неплохо побегать на травке. Я порадовалась, что бабуля оказалась кошатницей, потому что совершенно не
