улицы.
Марк вздохнул, опустил голову и увидел, как по пальцам течёт кровь. Понятно было, что этот редкий щенок принадлежал баронессе, и сбежал, каким-то образом учуяв неподалёку свою хозяйку. Он достал из кармана платок и обмотал руку.
— Что-то случилось? — услышал он возбуждённый голос Эдама, который вылетел из толпы, едва не наткнувшись на него. — Вы ранены? Опять?
— Заткнись, — устало попросил Марк. — Я поеду в замок с Шарлем, а ты останешься дома и поговоришь с Валентином. Его щенок сбежал и уже не вернётся. Придумай что-нибудь, чтоб утешить его. Потом пойдёшь к Монсо. Он выяснил, что в доме завёлся шпион, который интересуется моей перепиской. Обсудите, как вывести его на чистую воду. Понял меня?
— Да, но руку нужно бы перевязать.
— Меня укусил маленький щенок, а не волк, — огрызнулся Марк и пошёл обратно к своему дому, ворча на ходу: — Мелкий неблагодарный щенок с очень острыми зубами…
Едва он вернулся в свой кабинет в Серой башне, как кто-то деликатно постучал в дверь.
— Войдите! — крикнул Марк, обозревая стопки бумаг на столе. Эдам добросовестно рассортировал письма и донесения, но расположил их по своему усмотрению, и теперь его хозяин просто не знал, где что лежит.
Дверь отворилась, и в маленькую комнатку вошёл огромный детина в одежде ремесленника. Поклонившись, он почесал пятернёй свою лохматую голову и в ответ на изумлённый взгляд барона, пояснил:
— Я отсутствовал несколько дней на службе, потому что искал работу, ваша светлость.
— Нашёл? — спросил Марк, поманив его к себе.
— Это было нелегко, — тот подошёл к столу и аккуратно опустился на стул рядом. — Оказывается даже хорошему печатнику в Сен-Марко не так просто найти работу. Я обошёл несколько больших типографий и с десяток маленьких печатных мастерских, и, наконец, мне повезло. Мастерская на улице Старых ворот получила недавно большой заказ, и им требовался подмастерье. Они меня взяли.
— И?.. — барон заинтересованно посмотрел на собеседника. — Ты действительно смог быть им полезен, Гаспар?
Тот уверенно кивнул.
— Прежде чем стать сыщиком в тайной полиции его величества, я перепробовал множество ремёсел, и кое-чему научился. Я умею набирать текст из литер и неплохо управляюсь со станком. Они были довольны мной, но заказ выполнен, потому меня уволили, однако сказали, что если им снова понадобится помощник, они меня известят.
— Хорошо, что ты подзаработал на стороне, приятель, но какой от этого прок мне?
— Я принёс вам то, что мы там печатали, — Гаспар засунул руку за пазуху и достал оттуда тонкую брошюрку и несколько листовок.
Марк взял их и быстро просмотрел. Его глаза радостно блеснули.
— Ты нашёл их!
— Именно так, ваша светлость. Листовки с сатирой на Беренгара, осуждение договорённостей с альдором о мире и пасквиль на короля и его приближённых. Замечу, кстати, что там и о вас написано.
— Что именно? — Марк пролистал книжонку.
— История о том, как вы попали в плен к алкорцам и, чтоб спасти свою жизнь, выдали им секреты нашей армии, после чего король был вынужден признать поражение, а вас алкорцы помиловали, и вы даже участвовали в заключении мирного договора, способствуя позору Сен-Марко.
— Дьявол! — проворчал Марк. — Верно говорят: скажи правду, прибавь щепотку лжи и всё будет выглядеть вполне достоверно. Что здесь ещё?
— Снова злобная клевета на маркиза Делвин-Элидира, критика наших полководцев, не способных противостоять хитрости Беренгара, и расписанное в красках его предательство. И в довершение грязные намёки о неслучайной гибели короля Ричарда, так некстати освободившего место своему сыну, предавшему интересы королевства.
— Где эти пасквили? — прорычал Марк в ярости. — Уже разошлись по городу?
— Я бы этого не допустил, — спокойно возразил Гаспар. — В крайнем случае, поджёг бы склад, где хранится весь тираж. Но пока он там, я приставил следить за мастерской и складом надёжных парней и направился к вам. Как я понял, заказ заберут завтра после наступления темноты.
— Ладно, — Марк слегка успокоился. — Подождём, может, поймаем заказчика. Но я не хочу тянуть с допросом. Кто получал заказ и руководил работой?
— Хозяин мастерской Жакоб Бонье.
— Он состоит в цехе печатников?
— Конечно, иначе не имел бы право работать.
— Ладно, — Марк решительно поднялся. — Пойдём со мной.
— Ещё одно, — проговорил Гаспар, поспешно встав. Заметно было, что он смущён. — Пока я таскался по городу в поисках этой мастерской, услышал кое-что, что мне совсем не понравилось, ваша светлость.
— Что именно?
— Кто-то теперь распускает слухи и о вас.
— Что за слухи? — насторожился Марк.
— Говорят, что на самом деле это вы убили виконта Монтре и подставили его друга Жувера, после чего заняли место ближайшего фаворита при новом короле. Будто выслужили альдору, а потом специально перед войной переметнулись в Сен-Марко, чтоб шпионить для алкорцев. Ну и… простите, это то, что я слышал…
— Говори! — всё больше мрачнея, приказал Марк.
— В кабаках сплетничают, что вы женились на… как бы это сказать?.. на порочной женщине, у которой есть незаконнорожденный ребёнок неизвестно от кого.
— Проклятие… — прошипел Марк, стиснув кулаки. — Откуда эти слухи, ты знаешь?
— У меня не было времени заняться этим, ваша светлость, — Гаспар виновато смотрел на него, — но полагаю, что их распускают намеренно. Ещё недавно я не слышал о вас ни одного худого слова. Вас прославляли, как героя, соратника короля Армана и верного слугу короля Жоана, и вдруг…
— Вдруг… — повторил Марк, но потом покачал головой. — Я запрещаю тебе заниматься этими слухами, если они не связаны с той клеветой, что распространяют о короле и Беренгаре, понял? Сейчас важно всё, что направлено против мирных переговоров, а значит, нужно сосредоточиться на этом. Остальным займёмся потом. Возьми пару крепких ребят и отправляйся к старосте цеха печатников. Прикажи ему немедля вызвать к себе этого Жакоба Бонье. Когда придёт, держите его до моего прихода.
— Я понял вас, господин барон, — с некоторым облегчением вздохнул Гаспар и, поклонившись, вышел.
После ухода своего помощника, он снова сел за стол и какое-то время смотрел на разложенные на столе бумаги, но, казалось, не видел ничего. Известие о том, что теперь и о нём злословят в кабаках и тавернах, неприятно ударило по его самолюбию. Долгое время он был защищён от этого своим негласным статусом молодого барона короля Армана. Он помнил сотни глаз, смотревших на него с восторгом и обожанием, когда он юным рыцарем ехал по Королевской улице рядом со своим королём, вернувшимся домой после победоносной войны. Цветы летели под копыта их коней, отовсюду слышались голоса, кричавшие приветствия Арману и его друзьям, и в этом сладостном хоре он слышал и своё имя. Потом раздался рокот пушечных
