морским шифрам продержаться дольше. Британцы начали раскрывать их на два года позднее армейских, а подводные лодки, применявшие машины с четырьмя роторами, безнаказанно использовали их до 1943 года. Первая же по-настоящему важная информация о стратегических планах немецкого командования была добыта из дешифрованного в январе 1941 года сообщения о намерениях Германии в Греции и на острове Крит.
Помещения ПШКШ в Блечли-Парке становились тесны для все разраставшегося штата, и на территории прекрасного старинного поместья повсеместно стали расти бараки и времянки, но все равно места для сотрудников было мало: их численность от 120 человек в 1939 году дошла до 7 тысяч в 1944 (иногда ошибочно сообщается о 10 тысячах). Не следует полагать, что все они являлись криптографами. Работа службы включала в себя полный цикл операций, включавших перехват радиограмм, дешифровку, раскодирование дешифрованного текста, перевод на английский язык, составление информационных документов и их рассылку, для чего было создано особое Подразделение специальных связей (СЛЮ). Немало людей занималось охраной Блечли-Парка и обеспечением его безопасности в контрразведывательном отношении. В качестве прикрытия для криптографической службы использовалось обозначение “Штаб-квартира правительственной связи” (ШКПС), сразу после войны ставшее ее официальным названием. Однако при реорганизации службы в 1942 году еще не утвержденное наименование ШКПС практически полностью вытеснило прежнее ПШКШ. Директором ПШКШ/ШКПС официально являлся начальник разведки, то есть Стюарт Мензис, а с 1 марта 1944 года он именовался ее генеральным директором.
Эдуард Трейвис
Британские дешифровальщики были разделены на две неравные по численности группы, большая из которых занималась военными, то есть сиюминутными, а меньшая — стратегическими задачами. Учитывая важность радиоразведки вооруженных сил противника для ведения войны, руководивший этим направлением Эдуард Трейвис возглавил ШКПС в целом. С февраля 1942 по март 1943 года он числился заместителем директора по вооруженным силам, но стал фактически руководить службой, сменив в этом качестве Деннистона. Никогда не учившийся в колледже и с 18 лет служивший на флоте, в основном в управлении связи, Трэйвис возглавил команду видных ученых и, что примечательно, неплохо справлялся с этой нелегкой задачей вплоть до своего ухода в 1952 году. Прежний фактический руководитель ПШКШ капитан 2-го ранга Элистер Деннистон оставил свой пост и в ранге заместителя директора по гражданским делам сконцентрировался на руководстве автономной и особо секретной секцией, переведенной из Блечли-Парка в Лондон. Ее помещения размещались на Беркли-Стрит под вывеской “Магазин шляп Пегги Картер”. Подчиненное Деннистону подразделение отвечало за вскрытие дипломатической и разведывательной переписки. Строго говоря, наименование новой должности бывшего фактического руководителя ШПКШ не слишком изменилось, он, как был, так и остался заместителем директора, однако круг обязанностей этого старейшего британского радиоразведчика существенно сузился. Но его пост был не столь низким или второстепенным, как это может показаться на первый взгляд, поскольку позволял ему руководить стратегическим направлением работы ШКПС, представляющим интерес для министерства экономической войны, контрразведки и Форин офис, в первую очередь в вопросах послевоенного устройства мира.
Чтобы прочесть любую корреспонденцию, вначале ее требуется перехватить. Это обстоятельство обусловило необходимость создания широкой сети станций радиоперехвата, которые к 1944 году располагались в Каире, Мальте, Найроби, Момбасе, Дели, Коломбо и Брисбейне. Не следует полагать, что ШКПС полностью ориентировалась на вскрытие исключительно немецких шифров и кодов. Англичане во время войны читали или пытались читать переписку Германии, Италии, Японии, Франции (Виши), Швеции, Испании, Португалии, Советского Союза, Китая, Венгрии, Болгарии, Румынии и некоторых других государств. Обращает на себя внимание тот факт, что почти все перечисленные страны либо находились в состоянии войны с Великобританией, либо были ориентированными на страны “оси” нейтралами, а вот Китай и СССР являлись союзниками по антигитлеровской коалиции, читать переписку которых вроде бы не полагалось. Однако Лондон — это не межвоенный Вашингтон. Там никогда не связывали себя подобными условностями, тем более, что и Москва в этом отношении была далеко не безгрешна. В дальнейшем термин “Ультра” использовался не только для обозначения дешифровки германской переписки, закрытой с помощью “Энигмы”, но и для всех дешифрованных особо важных источников информации, независимо от их национальной принадлежности и способа шифрования. Информация второстепенной важности обозначалась кодовым словом “Перл”, а добытые с помощью анализа перехвата сведения носили гриф “Тамб”.
Со вскрытием итальянских шифров произошел курьез. Итальянцы с начала 1941 года закрывали свою переписку с помощью примитивного шифратора фирмы “Хагелин”, ключи к которому ПШКШ подобрала уже в июне того же года. Но таких машин было крайне мало, зато использовавшиеся книжные шифры неожиданно оказались весьма стойкими, с начала войны их так и не сумели раскрыть. Однако сами итальянцы не были уверены в их надежности и между июнем и ноябрем 1940 года заменили их на новые и более, как они полагали, стойкие. По иронии судьбы, именно эти шифры поддались усилиям противника.
Криптографическая деятельность секретной службы весьма отличается от обычной криптографии. Разведка не может ждать, пока ученые отыщут ключи к зашифрованным текстам, она мобилизует свои силы на облегчение и ускорение этой работы. В случае с “Энигмой” выкрасть шифр было невозможно в принципе, поэтому англичане попытались добыть установки ключей на определенный период. Эта идея возникла у разведки флота после случайного захвата криптографических документов и роторов “Энигмы” абордажной командой на немецком вооруженном траулере “Кребс”. Несколько ранее, 12 февраля 1940 года на потопленной тральщиком “Клинер” подводной лодке U-33 англичане захватили первые роторы к “Энигме”. Командир лодки приказал членам экипажа разбросать в море разобранные части шифровальной машины, чтобы они не достались противнику, однако три ротора обнаружились в кармане брюк забывшего избавиться от них матроса. После такого частичного успеха Адмиралтейство уже специально запланировало аналогичную операцию и направило эскадренные миноносцы на захват одного из германских траулеров, несших в Северной Атлантике метеорологическую службу в интересах кригсмарине. Эти суда оснащались шифровальным оборудованием, о чем англичане знали из перехваченных и явно закрытых с помощью “Энигмы”, но не дешифрованных сообщений о погоде. Аишь 7 мая 1941 года эсминец “Сомали” сумел настичь вооруженный траулер “Мюнхен”, радист-шифровальщик которого успел выбросить за борт шифратор, однако в панике забыл уничтожить документацию с установками ключей. Через два дня британцы добились нового успеха. С захваченной в Гренландском море подводной лодки U-110 до ее потопления они успели снять четырехроторную “Энигму” и инструкции по ее использованию. Операция была столь секретной, что содержалась в тайне 17 лет, до 1958 года. Еще один захват произошел 25 июня 1940 года, когда на вооруженном траулере “Лауенберг” были добыты и шифратор, и инструкции по его использованию, и таблица ключей. Такие удачные действия
