подцепили багром, притянули под борт шхуны. Внутри неуклюжего корыта сгрудились трупы, плескалась бурая вода, среди этого ужаса сидели беглецы и, запрокинув головы, миролюбиво улыбались морякам «Козы». Мальчишка не столько улыбался, сколько кривился, — на его левой ноге красовались первобытного вида лубки, — видимо, допрыгался, сломали ему копыто. И поделом сопляку двуличному.
— Нагулялись, что ли? — осведомился капитан Ныр.
— Сэр, извиняемся сердечно, ранее чистое недоразумение вышло, — чинно начал черноволосый боред, или как там его правильно назвать по национальности. — Никого не хотели обидеть. Как начался шум-гам, так мы к себе на лодку поспешили. По привычке. Оно нам тут как-то спокойнее, сподручнее.
— Вижу, вижу, — капитан Ныр смотрел на беглецов с большим осуждением. — Испугались, онемели, кинулись безобразия творить. А мертвяков зачем столько накосили? Тоже с испугу?
— Так некогда было объяснять, — вздохнул черноволосый маньяк. — Крик, треск, все побежали… ну и мы. Страшно ж взаперти. Вы уж простите великодушно. Что касается мертвецов, то не поверите, сэр, они сами с собой рубиться удумали. Нет, сначала мы веслами отмахивались, оружья-то иного нет, а потом их наползла целая уйма, начали ругаться, препираться и самоубийстовать.
— С чего это они? — удивился капитан.
— Из-за меня, — покаянно призналась оборотниха. — До женщин охочи эти хвостатые — никаких сил нет. Уж не знаю, что во мне такого… Стыдно мне, сэр, хоть топись…
Сейчас маньячка имела облик женщины средних лет. Ничего особенного: усталое лицо со следами былой миловидности, недлинные темные волосы, умеренная округлость форм. Потупилась, стеснительно придерживая на груди и бедрах скромное порванное платье. Хорошая попытка, да. Но переигрывает. Аша знала, что в самые отвратительные моменты женской жизни одежда рвется совсем в иных местах и вовсе не так изящно. Вот же сука престарелая…
…Зато мысли в головах обоих дарков роились на удивление миролюбивые. Желают на халяву прокатиться до Глора, в пути выведать секреты. Тюрьмы и суда не боятся — нет, ну удивительно самонадеянные твари. Еще тысячи разных мыслишек вроде живого интереса к необычным верхним парусам и капитанскому свистку (замечательная цацка, вот бы спионерить)…
— Значит, зарезались ваши недруги? — капитан огорченно покачал головой. — Эко неаккуратны они с мечами.
— Дикие дикари. Лезут и рубятся, рубятся и лезут, — пожаловалась оборотниха и собралась всхлипнуть.
— Врут, — не без ехидства опровергла с мачты наблюдательница-Го. — Он их икой колол. Опрыгал и колол. А эта их рызла.
— Нету меня никакой «ики», — нахмурился Укс.
— Есть. Я идела, — насмешливо заверила Го. — Ейчас спрятал оружье. Сказать де?
Маньяк длинно сплюнул за борт (мысль о том, как ломает хребет чересчур зоркой девке, засевшей на мачте, была краткой, но чудовищно красочной) и глянул на капитана:
— Сэр, что зря болтать? День утомительный, подустали мы все. Вы мне вопросы задать хотите, да и нам есть о чем благородных господ спросить. Отчего не поговорить? Если судейским нас сбагрить хотите, так кто возражает? Мы невиновные, нам бояться нечего, лишь бы по совести разобрались, тогда мы сами к судье пойдем Только уж давайте без веревок и сетей. Прилично, по благородному. А мы в знак взаимоуважения вам подарок сготовили.
— Да ну? — удивился капитан.
Оборотниха ухватила за клок волос голову лежащего между ног хвостача, подняла, прихватила под горлом клинком сабли. Сларагерв всхрипнул, распахнул глаза и бессмысленно уставился на борт шхуны. Маньячка нажала клинком посильнее — пленник захрипел громче, задергал связанными руками.
— Едва из воды выловили. Зато вполне живой шмондец, — с гордостью заверила отвратительная садистка.
— Вижу что живой. Только, видать, мозги вы из него вовсе вышибли, — выразил обоснованное опасение капитан Ныр.
— Да они все такие! — обиделась маньячка. — Зато молодой и хвост, гляньте, какой симпатичный.
Пленник маньяков был гол, юн и поджар вплоть до откровенной худобы. Абсолютно ничего симпатичного. Да и не тот «хвост» имеет в виду оборотниха. Похабное чувство юмора у бабищи.
— Что-то несвеж подарок, — капитан, морщась, обвел взглядом собственную команду, лишь на долю секунды задержав взгляд на Аше — переводчица подтверждающее моргнула. Мин уже дважды бегал к помощнику капитана, передовая краткие выжимки из мыслительного процесса дарков. Сейчас вопрос был понятен: насколько блефует договаривающаяся сторона? Если на них надавить, убьют «языка» или нет?
Несомненно придушат. Для чудовища по имени Лоуд, валяющийся между ног человек (пусть с хвостом, но человек ведь, человек!) ценностью не являлся в принципе. Товар для обмена, возможно. В ином случае — насекомое. Приставучее, неинтересное, сексуально импотентное. О, боги, да что в этой чуждой башке насчет секса наворочено⁈ Просто ужас какой-то.
— Ладно, день хлопотный, тут не поспоришь. Прибраться бы нам на палубе, — капитан Ныр горестно вздохнул. — Короче, что за пленника просишь?
— Да так отдадим. Нам-то красавец к чему? — маньяк тоже вздохнул. — А вы уж милостью капитанской нас на буксир подцепите, до Глора доволоките, а? Имущество наше опять же, хорошо бы вернуть. Привыкли мы к нему. Ну и жратвой, если не обделите, боги за щедрость с лихвой вознаградят. Виновны, неуместную наглость проявляем, но уж больно кормежка ваша хороша. Счастливый корабль «Коза», боги к вам милостивы…
— Ладно-ладно, потом споешь, — поморщился капитан. — Что ж, ничего незаконного пока не вижу. Пожитки можем вернуть — оружие у вас там несерьезное. Но сами вы породы жутко ядовитой и бессовестной, посему приглядывать за вами будем пристально. Ты дарк весьма прыгучий, но у нас на каждую глупую прыгалку «болт» припасен. И той бездарной беготни с вымбовками и прочими безобразиями я больше не допущу — подстрелим сразу. Ясно?
— Даже и пробовать не станем, — кивнул маньяк. — И тогда случайно вышло.
— Да, милорд огр, — от меня лично примите громадные и искренние извинения, — подала голос ядовитая оборотниха. — Истинно потрясена была, разум помутился. Видят боги, все от восхищения и внезапности.
Сиплый заворчал и рявкнул:
— Хорош болтать. Давайте сюда пленного…
Аша закатила глаза. Видят боги, любой дарк — такое сокровище, что… Ладно, та маньячка, хватанула зубами вечно-эрегированное сокровище бывшего узника застенков совершенно иных маньяков и, естественно, восхитилась. А этот-то, вроде бы разумный и уравновешенный огр, чем сейчас польщен? Тьфу на них!
Мирно покачивалась салми на привязи под кормой корабля, на «Козе» энергично возились, перекликались, но в путь отправляться не спешили. Над бортом торчала
