не просто слышал, мне донесли, что у моих латников много раненых, среди них и Ворон. Фредерик так и не попросил меня о помощи. Я не стал предлагать свою помощь сам. Как повторял отец Гонорату, иногда даже в присутствии Магна: «Дождись пока человек сам попросит тебя о помощи. Искренне. От самого сердца. И только после этого помоги, если можешь. Или хотя бы попробуй помочь. Так человек испытает благодарность. Непрошенная же помощь редко вызывает благодарность. Скорее она будет воспринята как случайная удача, а иногда может даже оскорбить». Вот и я, руководствуясь этой семейной мудростью, ждал пока Фредерик попросит. Даже приберегал немного манны про запас первые дни, хотя поток раненых ко мне шел плотный. То, что Ворон оказался сыном Фредерика, и старый наемник так и не привел его ко мне за исцелением, это очень тревожный звоночек. А что ещё хуже, я теряю хватку — видимо моё смутное подозрение Фредерика в заговоре, проявилось у меня на лице. Собачка на руках Адель гавкнула, Сперат придвинулся поближе, Ланс выпрямился из своей расслабленной позы. Никогда не думал, что однажды буду напрягаться телохранителями.
— Он попал под эту некромантскую дрянь, похожую на черную молнию, — вздохнул Фредерик. — Увы, ваша магия тут бессильна. Но не переживайте, та девка-алхимик, которую вы где-то нашли для Университета, оказывается неплохо с этим колдовством справляется. И ведь главное, он принял удар на щит. Щит скукожило, как кусок кожи брошенный в огонь. Я думал на этом и всё, но часть зловредного колдовства проникла за доспех. Ворон не подавал виду, пока не рухнул замертво. Это было уже в половине пешего перехода в сторону Отвина. Мы загнали последнего кровососа в болото и пытались достать его из арбалетов. И вот Ворон падает, мы начинаем искать раны, и тут латная перчатка расползается на части, а под ней у него рука черная и скрюченная. Хорошо, что левая, конечно. С этим еще можно жить. Думал, придется рубить, Нычка не дал, — Фредерик говорил все тише, глядя на свой кубок. Наконец он схватил его, поднял перед собой и сказал. — Я хочу сказать, сеньора Адель, что в моем возрасте можно себе искать не только молодость и красоту. В моем возрасте учишься смотреть глубже. Ведь вы, полагаю, для Магна не просто красивая женщина. Он бы не женился на вас, если бы не увидел в вас что-то ещё!
Мы с Адель переглянулись.
— Как и я в нём, — тихо сказала она.
— Ворон идет на поправку, сеньор Магн. Не переживайте. Рука у него стала нормального цвета и даже пальцы двигаются. А вот мозги совсем почернели и скукожились, теперь в них помещаются только сиськи этой девки-алхимика. Простите мою грубость, сеньора Адель. Но его можно понять, эта девка хороша и будит жажду всякого рода. Чего нельзя сказать об этом вине. Как вы пьете эту гадость?
— Моя вина, — признался я. — Я люблю молодое вино.
«А не этот вязкий и кислый кошмар, который тут так ценится» — добавил я про себя.
Адель поманила одну из фрейлин. Передала ей ключ и попросила принести из винного погреба другое вино. Пока она давала подробные инструкции, какой именно кувшин и откуда взять, я обдумывал слова Фредерика. Как и я, он принадлежал к аристократическим семьям. А что важнее, он был человеком опасным. Даже когда он просто болтает, он все равно ведет бой. Что он мне сказал? Что он не хочет лезть во власть. В этом я его могу понять, на верхушке властной пирамиды скользко от крови, а падать оттуда очень высоко. И слишком часто оказывается что ты из тех, кому просто не осталось места. Потому надо постоянно участвовать в толкотне. Я спихнул это большей частью на Вокулу, мне полегче. Но я странный, не знаю другого аристократа, который бы так же смог довериться другому.
Возможно, Фредерик не лжет. Но даже это не так важно, как то что он завуалировано признался в любви к Розе. Ведь такое уже опасно. Когда человеком управляют чувства, он уже не властен над своими поступками.
— Хорошо, — осторожно сказал я. — Я поговорю с сеньорой Розой… Впрочем нет. Адель, вы ведь дружите с моей тётей? Можете встретится с ней в ближайшее время под каким-то предлогом? Хорошо. Проведи с ней время. И, между делом, спроси чтобы она хотела видеть в своем муже.
— В своем муже она будет видеть меня, — вмешался Фредерик. Я поднял руку, довольно грубо призывая его к молчанию.
— Поболтайте с ней о мужчинах. Не расспрашивайте о сеньоре Фредерике, но упомяните, что они могли бы стать парой. Посмотрим, что она ответит, — я снова повернулся к Фредерику. — Я могу её заставить сеньор Фредерик. Но не хочу. Это не принесет радости никому. Ни вам, ни мне, ни ей. Если вы подумаете об этом, то согласитесь со мной.
Фредерик и в самом деле задумался.
— Возвращаясь к Горной Ведьме, — напомнил я. — Думаю, мы сможем съездить к ней завтра или послезавтра. Может, даже удастся поохотиться. Будет хорошо, если мы немного развеемся.
При последних словах я через плечо глянул на Сперата. Тот стоял спокойный и сосредоточенный.
— Зачем, я смогу съездить туда сам. Даже сегодня вечером, — пожал плечами Фредерик, явно по прежнему думая о другом.
И не застанешь Эглантайн на месте. Но даже не это главное.
— Затем, что я намерен отказать вам и в этом, мой друг, — сказал я. — Я пойду к Ведьме вместо вас, и уговорю её отказаться от платы.
Адель замерла. Фредерик посмотрел на меня и удивленно вскинул брови. Потом вытянул губы почти в трубочку и погладил шрам на скуле. Я знал, так он делает когда хочет казаться удивленным. И когда скрывает эмоции, например при игре в кости.
— Сеньор Магн, я вдруг захотел вам рассказать одну историю. Про ведьму. Рассказывать я не мастак, поэтому перейду к сути, история кончилась плохо. Как и все остальные истории про ведьму, — Фредерик посмотрел на неодобрительно хмыкнувшего Сперата. — А, у нас же тут бард. Ну если, сеньор Магн не против, то можешь рассказать сам. История про бронзовый щит и воду.
— Ну расскажи ты, только коротко, — велел я Сперату. И приглашающе указал ему на подушки. Он поставил кувшин на стол, устроился рядом с Фредериком и начал глубоким
